Плацдарм
Шрифт:
— Но почему именно я? — только и пожал плечами Алексей.
— Объясню, Алексей Петрович, — с готовностью кивнул полковник. — Видите ли, среди наших сотрудников, чьи кандидатуры мы рассматривали, у вас, пожалуй, лучшие способности к овладению чужими языками. К тому же вы отличаетесь тем, что, так сказать, не замыкаетесь в своей профессии, и обладаете, не сочтите за лесть, весьма и весьма широким кругозором. Ваша работа по сравнительной мифологии заслужила самую высокую оценку специалистов, причем надо учесть, что образование у вас непрофильное, скажем так. А тот эпизод, когда вы нашли неизвестный город совершенно неизвестной
— Я не уверен, — поправил Костюк. — Меня тогда зверски трясла лихорадка, а кроме того, я был обколот промедолом из-за раны в плече. Возможно, это мне привиделось в бреду.
— Не скромничайте, товарищ капитан. Наконец, ваша работа на Багамских островах, в археологической экспедиции профессора Джонсона просто выше всяческих похвал…
— Как археолога или по основной специальности? — с улыбкой осведомился Алексей.
— И в том и в другом качестве, — улыбнулся в ответ Рябко. — Ведь где искать основные руины вычислили именно вы, в то время как все, включая профессора, упорно ныряли на Бимини.
— Но задание-то я не выполнил…
— Ну, это не ваша вина. Кто ж знал, что ваш шеф, эта сволочь Сорокин сдаст в ЦРУ всех, с кем был на связи? Но ваше исчезновение было великолепно организованно. Между прочим, Джонсон до сих пор скорбит о гибели Драгутина Джукановича, считая, что в его, то есть в вашем, лице наука потеряла будущего великого археолога. Кстати, а как вы считаете, они действительно нашли остатки Атлантиды? Ну, я имею в виду эти руины?
— Сложно сказать, — пожал плечами капитан, и лицо его неуловимо изменилось, как будто он подумал о чем-то, что доставило ему затаенную радость. — До конца не ясно, город ли это вообще?
— Ну, не скромничайте, — повторил Рябко. — Вы один из лучших специалистов, а в этом деле как раз и нужны самые лучшие. К тому же ваше задание имеет не только так сказать, оперативное, но и научное значение — так что если вдуматься — дело как раз для вас.
Так что — давайте, учите язык, и отправляйтесь. Как говорится — Родина ждет, товарищ капитан.
Ладно, приступаю прямо сегодня, — поднялся капитан.
Рябко проводил его взглядом, мысленно вздыхая, и не зная — то ли сочувствовать молодому разведчику, отправленному на такое задание, то ли завидовать ему. Ведь парню предстоит дьявольски сложное дело — в одиночку, без современного оружия и без связи, без всяких новомодных штучек вроде мини-раций и скрытых фотокамер, пройти как минимум шесть окрестных стран, дойти до почти неизвестной империи Эуденноскариад, и вернуться, по возможности другим путем.
Для такого дела людей найти очень трудно — фактически в их распоряжении был лишь капитан Алексей Ефимович Костюк, с его необычной памятью и как написано в личном деле — «выдающимися языковыми способностями».
А еще — человек записанный во всех ориентировках контрразведок «потенциального противника» в числе самых опасных — потому что оказался предан собственным шефом.
Что делать — специфика работы спецслужб такова что предают обычно не лейтенанты и капитаны с майорами, а полковники и генералы.
Не потому ли что такие вот как этот капитан не выходят в чины?
Рябко вздохнул. Он еще раз прокрутил в памяти досье на разведчика, из которого следовало, что кроме научных и лингвистических
И вот одно из четверостиший попавшее на глаза особистам тоже легло в личное дело.
Рябко его тоже помнил.
Я слышал, в твоем партбилете Живет ревматический гном, Он жарит на свечек котлеты, А ночью гремит серебром. Когда мы столкнемся в прихожей, Он чинно поднимет берет, и скажет: «Пардон — вы в масонскую ложу? Но там перерыв на обед»…Тут же была приложена вырезка из ведомственной газеты — «Шеф в пенсне» на какой-то встрече в осеннем пейзаже — с беретом на голове.
Впрочем — попал Костюк сюда всё же не в ссылку — а работать. И Рябко так до сих пор не знал — завидовать ему, отправляющемуся в большой мир, или сочувствовать. А еще он запрещал себе размышлять: каковы шансы у этого сильного, с первого взгляда чем-то располагающего к себе парня вернуться обратно живым и невредимым.
Аргуэрлайл. Год Синего Ветра. Месяц Коротких Ночей, двенадцатый день
Ничьи земли, приблизительно в сорока километров от восточной границы Сарнаргасхала. Священная роща Древних Хозяев
Этот человек был столь же стар и сед, как и решивший навестить его жрец. И так же согбен годами.
И в то же время, как непохожи они были, как далеки друг от друга!
Гость был одет в роскошную хламиду, и драгоценности, украшавшие его, стоили дороже иного имперского городка; с ним были воины и свита — но он выглядел лишь высохшим дряхлым старцем.
Чародей носил простую домотканую одежду и был один, но в его облике сквозила величавость — как у древнего, уже клонящегося к закату, но еще крепкого дуба. Такого, как те, что возвышались вокруг.
Некоторое время он молчал, глядя на пришельцев, потом, не дрогнув лицом, направился навстречу им.
Еще несколько минут старики изучали друг друга.
Когда-то они учились вместе. Неважно уже, где именно. А потом прошли рука об руку немало дорог. Затем пути их резко разошлись, приведя одного в число служителей Неназывамого бога, а другого — в этот лес.
— Ты, наверное, не ждал меня, брат мой по Силе Эйхал Гирру? — первым нарушил молчание Ксанх.
— Я знал, что ты придешь, — просто ответил старец, опустив ритуальные слова братания.
— Ты не удивлен, как будто?
— Нет. Что удивительного в том, что служитель столь грозного бога ищет помощи у жалкого лесного колдуна? — саркастически усмехнулся лесной старик.
Со стороны это выглядело так, словно они возобновили некий спор, прерванный не десятилетия, а несколько дней или часов назад.