Плачь обо мне, небо
Шрифт:
– Чего бы мне верить Вам? – покосившись на стоящего рядом Николая Александровича, прохрипел крестьянин. Хоть и жизнь ему никто не сохранит, а каким образом умереть – не велика разница, смысла выкладывать все сейчас он не видел: на допросе в Третьем Отделении придется заново повторять рассказ.
– Не желаешь верить нам — поверишь Императору, – оттолкнув от себя крестьянина, граф обернулся к Наследнику, тотчас же отдавшему указание охране.
– Януша Бужека заключить под стражу в Петропавловской крепости, его семье запретить покидать усадьбу до момента оглашения приговора и приставить к ним охрану.
Слаженный кивок, сопроводивший короткое “будет исполнено, Ваше Высочество”, стал единственным ответом на приказ цесаревича. Оный же, дождавшись,
– Сергей Григорьевич, я хочу вознести молитву за сегодняшнее чудесное спасение, – обратился к воспитателю Николай, на что получил согласный кивок. Но прежде чем скользнуть под каменные своды Собора, цесаревич помедлил. – И, прошу, не докладывайте о случившемся Императрице.
Зная, что граф Строганов поймет все без пространных объяснений, он даже не стал дожидаться ответа. Деревянная дверь распахнулась прямо перед ним, когда преодолевший расстояние в несколько десятков шагов Наследник был уже готов взяться за ее потертую ручку. Щурясь от все еще яркого августовского солнца, столь непривычного после полумрака Собора, Катерина, едва не столкнувшись с цесаревичем, удивленно отступила назад. Кажется, сегодня в ее привычку вошло налетать на людей, однако в случае с Его Высочеством это вряд ли было бы оценено положительно. Почтительно склонившись в реверансе и тут же распрямляясь, чтобы оказаться как можно дальше от члена императорской фамилии, пока оный не успел вспомнить ее лицо, княжна поспешно сбежала вниз по ступеням и, огибая графа Строганова, чуть отставшего от своего воспитанника, устремилась в направлении свободной брички, на козлах которой клевал носом извозчик. Следовало скорее покинуть Соборную площадь, дабы не оказаться замешанной в чем-либо.
Забираясь в экипаж и обещая крестьянину любую сумму, лишь бы он тронулся с места, Катерина оглянулась и тихо выдохнула: у дверей Успенского Собора уже никого не было.
***
– Кати, с тобой все хорошо? Что послужило причиной такой твоей задержки? – Дмитрий, похоже, не покидавший двора, едва завидел подъезжающую бричку, бросился к ней, помогая невесте сойти на землю. С благодарностью принимая его руку, княжна сделала пару неуверенных шагов вперед и лишь после этого как-то не слишком радостно улыбнулась жениху. Она все еще пыталась прийти в себя после происшествия на площади, и честно старалась придать себе как можно более непринуждённый вид.
– Прости, попала на обедню и решилась отстоять ее. Правда, вскоре поняла, что это чересчур тоскливо, – улыбаясь уже чуть более живо, Катерина проследовала за Дмитрием в дом, рассеянно оглядывая внутреннее убранство, ничуть не изменившееся с ее последнего визита, имевшего место быть пять лет назад. В гостиной ее уже ждали: графиня Елизавета Христофоровна, сидя на кушетке, наслаждалась игрой старшей дочери – Елены – на клавесине, Григорий и Владимир – младшие братья Дмитрия – увлеченно спорили над шахматной доской. Звук отворившейся двери был заглушен мелодией, льющейся из-под изящных пальчиков тоненькой и бледной Елены, и потому вошедшим пришлось привлечь к себе внимание громким приветствием.
– Maman, – голос сына Елизавета Христофоровна проигнорировать бы не сумела: чуть поворачивая голову, чтобы убедиться в том, что ей это не послышалось, графиня поднялась на ноги, тут же делая шаг навстречу долгожданным гостям. Музыка смолкла – Елена, заметившая появление брата, тотчас прекратила музицировать, покидая место за инструментом.
– Приехал, – обнимая сына, улыбнулась женщина, и тут же переключила внимание на его спутницу, – Катюша, как давно ты здесь не была, – приветствие сопроводилось церемонным пожатием рук и невесомым поцелуем в щеку со стороны хозяйки поместья, и легким поклоном – со стороны княжны.
– Елизавета Христофоровна, рада видеть Вас.
– Кати! – перенявшая манеру обращения к подруге от брата Елена крепко обняла гостью, в который раз
– Если Вы не против, погощу у Вас с недельку, – обращаясь скорее к Елизавете Христофоровне, нежели к вопрошающей ее подруге, без лишних раздумий отозвалась княжна, увлекаемая младшей Шуваловой к диванчику. На мелодичный перезвон колокольчика, коим не преминула завладеть хозяйка поместья, в гостиную скользнула ладно сложенная девочка с густой каштановой косой и россыпью веснушек на лице.
– Арина, принеси княжне чаю, да побыстрее.
Тихое “Слушаюсь, Лизавет Христофорна” едва донеслось до Катерины, а служанка уже скрылась за дверьми, словно бы и не было ее. Оценив расторопность, княжна одобрительно качнула головой и обернулась к “драгоценной Эллен”, как все в доме звали Елену Шувалову. Беседа обещала быть долгой и увлекательной.
Комментарий к Часть I. Три Екатерины. Глава первая. Паутина заговора
*в официальных источниках покушений на Николая Александровича не существовало, но в 1866 году начались покушения на Александра II, и до года 1879 были достаточно редки: по разу на 66 и 67. Потому я взяла на себя смелость поиграться с этим моментом, добавив и 63 год. Однако подчеркиваю, что сие вымысел, не претендующий на “чушь в ваших научных трудах! мне лучше знать!”. Те, кто хорошо знаком с историей царской семьи 63-66 г, поймут, почему допущены данные вольности.
**согласно документам, на момент 1863 года шефом жандармов и главным начальником III Отделения являлся Долгоруков Василий Андреевич.
========== Глава вторая. Отцы и дети ==========
Российская Империя, Санкт-Петербург, год 1863, август, 14.
Воздух, наполняющий небольшое помещение, лишенное окон, был спертым, заполненным едким ароматом раскуренного недавно табака, и крепко сложенному мужчине, расстегнувшему сюртук, начинало казаться, что еще немного, и его непременно хватит удар: духоту граф Константин Павлович Шувалов переносил плохо. И если бы не необходимость разговора и некая увлеченность игрой в карты, за которой время шло немногим быстрее, он бы непременно уже покинул комнату, где, как и обычно, они с Алексеем Михайловичем Голицыным, его давним приятелем и сослуживцем, встречались дважды в неделю. Это убежище, как звал его сам князь Алексей, им любезно предоставляла баронесса Лебединская, чей покойный супруг был шурином Константина Павловича. Отчего Голицын предпочитал видеться вне стен своего поместья и даже вне Петербургской квартиры самого Шувалова, граф не понимал, но предпочитал не допытываться. Он умел уважать чужие тайны, потому как это давало уверенность в том, что и на его собственные никто не посягнет.
Покачивая низким бокалом, наполненным до середины отличнейшим коньяком, Константин Павлович поглядывал на своего собеседника, размышляющего над очередным ходом и удерживающего в руке шесть прямоугольников с расписными “рубашками”.
– И всё же, не могу взять в толк, отчего ты настаиваешь на скорой свадьбе, – пожевав губами, высказал свои сомнения Шувалов; у внешних уголков прищуренных глаз лучиками разбежались морщинки.
Не так давно его сын Дмитрий испросил отцовского благословения на брак со средней дочерью Алексея Михайловича — Катериной. Причин для отказа граф не видел: умная, воспитанная и приятная в общении княжна, получившая образование в Смольном, могла составить прекрасную партию его старшему сыну, уже более года питающему к ней теплые чувства. Женившийся по любви Константин Павлович, проживший счастливо в браке уже тридцать один год, желал того же и для своих детей, а потому на просьбу Дмитрия ответил положительно. Решение супруга поддержала и Елизавета Христофоровна, давно знакомая с Катериной. Со стороны отца невесты также не последовало возражений: напротив, князь выразил искреннюю радость от того, что вскоре их семейства породнятся. Однако, венчание было решено провести на исходе зимы или весной будущего года, а сегодня Голицын отчего-то завел разговор о том, чтобы справить свадьбу в конце осени.