Плакала Алла. Сборник рассказов
Шрифт:
– С тобой, Витя, все в порядке? Ты водку будешь брать или как?
– Конечно буду, – ответил я и полез за кошельком.
Костя вышел из машины и поспешил к магазину.
– А деньги? – Крикнул я ему вдогонку, а он махнул рукой.
Я проводил его взглядом, а в окошко автомобиля постучали.
– Вы на кладбище едете? – Спрашивал меня невзрачный мужичок, пережевывая потухшую папиросу.
– На кладбище, на кладбище. Чего тебе надо? – Грубо ответил ему таксист и оттолкнул бедолагу от машины.
– Возьмите
Крупные слезы покатились по его грязным щекам. Мне стало жалко мужика, и я предложил водителю взять его с собой.
– Он же больной – дурачок. Смотри. Ерема, выпить хочешь?
Тот размазал слезы по лицу и стал каркать как ворона. Широко расставив руки, он махал ими как крыльями и, прыгая по пыльной дороге, пытался взлететь. Дотянувшись до ветки рябины, он сорвал ягоды и засунул себе в рот. Удерживая кисть зубами, он плясал какой-то непонятный танец и строил нам смешные гримасы. Константин хохотал, а я остановил представление и налил Еремею водки.
Закинув голову назад, он долго цедил содержимое из одноразового стакана, и я успел заметить большой шрам на его шее.
– Это что? – Полюбопытствовал я, указывая на его горло.
– Ерунда – осколок от гранаты, – с какой-то поддельной бравадой ответил Еремей, закусывая водку красными ягодами рябины.
Он протянул мне пустой стакан, и на его тощем запястье я увидел татуировку. Три знакомые буквы – «ВДВ», синели на его руке.
– Ты десантник? Афганец? – Спросил я.
– Десантник, десантник! Только это не Афганистан, – ответил он, выдыхая пары алкоголя. – Это Ангола – юго-западная Африка!..
Еремей потер больное место, а Костя грубо его остановил:
– Хватит трепаться! Никакой он не десантник, знаю я его. Он и в армии-то не был никогда. А шрам этот у него от операции остался, когда вешался – кадык себе сломал… Ладно, Витек, поехали, а то дело к вечеру идет, – сказал Константин и завел машину.
Я посмотрел на Еремея, а тот стал оправдываться:
– Я говорю правду! Это в другой жизни было… Я офицер ВДВ, я – десантник! А это осколок – Ангола – 76 год!..
Мы уехали, а Еремей еще долго кричал нам вслед.
Прервав паузу, Костя и сказал:
– У него батя был военный. Он погиб где-то в Африке, вот он и возомнил себя офицером – десантником. А повесился он, когда жену похоронил, он ее сильно любил, от этого и умом тронулся.
– Жалко мужика, – произнес я и тяжело вздохнул.
– И мне жалко, – согласился Константин и стал рассказывать историю деревенского парня.
– Он-то мужик не глупый, учителем в школе работал. Детишки от него без ума были. Да и мы тоже его заслушивались, когда он нас просвещал, рассказывая об истории родного края. Да, что говорить – умный был мужик. Но когда привез жену из города – все поменялось…
Вскоре Еремей работу в школе оставил и стал кататься по стране
Рядом с ней Еремей изменился. Он стал замкнутым и угрюмым. Рассказы его теперь были невеселыми, а предсказания – пророческими. Люди стали побаиваться Еремея, потому что предсказывал он все нехорошее и страшное, и все это, как правила, сбывались.
Груня, в отличие от него, была всегда веселой и приветливой, хотя за глаза все бабы называли ее ведьмой. Потому что она помогала односельчанам; с кого-то порчу снимет, кому-то рану залечит, а кому-то и совет умный даст. Могла Груня и на картах погадать и поворожить, могла и зелье приготовить. Кому-то она мужа в семью вернет, кому любимого, а кого-то и отошьет навсегда. Словом, что-то в ней было колдовское и магическое. Это я точно знаю, на себе испытал.
Он закурил сигарету и продолжил:
– Вот посуди сам, Витя. Загулял я как-то с одной продавщицей – Тонькой из соседней деревни. Да, так загулял, что надумал бросить свою Наташку и перебраться к молодухе. Вроде все решил, пора переезжать, да не тут-то было. Я к любовнице, а ноги домой несут. Ноги к Тоньке, а душа до Наташки рвется. Так я целый месяц и пробегал, от одного дома к другому. Потом пришло осознание. Повинился я перед женой, да вернулся в семью. Позже мне Наталья призналась, что ходила за помощью к Груне меченой, она мол, и помогла тебя вернуть.
– Помогла, так помогла!.. – Ухмыльнулся Константин и вздохнул. – Вернуть-то она меня вернула, только вскоре после этой помощи Наташа сильно заболела. Диабет откуда-то у нее взялся, а гипертония сгубила ее окончательно; инсульт, следом второй, а после третьего она слегла – парализовало ее на левую сторону. Вот тебе и помощь?..
Константин махнул рукой, а я спросил:
– А почему меченная?
– Пятно у нее на лбу было, – ответил он. – То ли родинка, то ли бородавка, она его под челкой прятала. Но разве от баб можно что-то утаить? Они и у Венеры Милосской на заднице прыщик найдут…
Он хихикнул, а я продолжил:
– А от чего Груня умерла?
– А хрен его знает. Врачи говорили, что тромб оторвался, а люди шептали, что это Ерема ее отравил. Любил он ее сильно, а ревновал еще сильней, от этого и вешался, от этого и с ума сошел. – Заключил Константин и остановил машину у небольшого лесочка.
Я посмотрел в окно, а он сказал:
– Вот и приехали!
Мы вышли из машины, и я спросил:
– А где же кладбище?
– Там в лесопосадке оно и находится. Здесь к нему сейчас не подъехать – уже поле вспахали, а объезжать очень далеко, так что ты, Витек, здесь пешком – напрямик по пахоте…