Пламя и цветок
Шрифт:
— Ты славно поработал сегодня, Джордж. Должно быть, искать ее пришлось по всему городу.
— Нет, кэп, — ответил матрос. — Мы нашли ее у самой пристани, и она охотно пошла с нами.
Капитан кивнул и медленно, со всех сторон обошел неподвижно застывшую Хэзер, откровенно цинично оценивая все ее видимые достоинства. Хэзер пронзил холод, она прижала свой узелок к груди, чувствуя свою наготу под тонким платьем и мечтая в этот момент только об одном — быть одетой в толстый черный мешок, закрывающий ее от шеи до пят. Капитан на минуту замер перед ней и улыбнулся, не глядя в глаза. Хэзер склонила голову, покорно ожидая своей участи. Позади нее двое матросов усмехались, по-видимому, довольные собой.
Капитан отошел в сторону, подозвал матросов и заговорил с ними приглушенным голосом. Хэзер решилась осмотреть каюту. Внешне она казалась спокойной, но напряжение и страх лишили ее последних сил. Она продрогла и устала так, что едва не падала с
«О Боже, — думала она, — мне следовало бы вырасти в хлеву, никогда не знать обеспеченной жизни и не стремиться к ней, тогда бы и не попала за решетку. Я убила человека, меня поймали, и теперь я в руках правосудия и должна смириться с любой участью, уготованной мне, поскольку ничего не могу сказать в свое оправдание».
Эта мысль постоянно вертелась у нее в голове. Она не слышала, как матросы вышли, закрыв за собой дверь, и только голос стоящего перед ней человека вывел ее из глубоких раздумий. Он негромко рассмеялся и шутливо поклонился:
— Добро пожаловать, миледи. Повторяю, я спросил, как вас зовут.
— Хэзер, — еле слышно пробормотала она. — Хэзер Симмонс, сэр.
— Гм, Хэзер — «вереск»! Маленький соблазнительный цветок равнин, — вздохнул он. — Это чудесное имя вам подходит, миледи. А я — Брэндон Бирмингем. Друзья зовут меня Брэном. Вы ужинали сегодня?
Хэзер кивнула.
— Тогда, может быть, хотите вина — отличной мадеры? — продолжал капитан, указывая на один из стоящих на столе графинов.
Хэзер покачала головой, устремив глаза в пол. Тихо рассмеявшись, Брэндон подошел поближе, взял из рук Хэзер узелок, который она судорожно прижимала к груди, бросил его на ближайший стул и застыл, созерцая девушку так, что ее платье казалось только воздушной, полупрозрачной преградой для его взгляда. Гладкая кожа Хэзер при свете свечей выглядела розоватой. Брэндон видел перед собой маленькую женщину, грациозную и стройную, но с округлыми формами и полной грудью, соблазнительно выступающей из глубокого выреза платья. Грудь медленно поднималась и опадала в такт ее дыханию.
Он шагнул ближе и быстрым движением обнял ее за узкую талию, приподняв над полом, а затем накрыл ее губы поцелуем. Хэзер погрузилась в облако опьяняющей смеси запахов, напомнивших ей об отце. Хэзер была слишком изумлена, чтобы сопротивляться, и поникла в его руках. Она словно видела себя со стороны, с удивлением чувствовала, как чужой язык раздвигает ей губы и проникает в рот. Что-то приятное и незнакомое шевельнулось у нее внутри, и будь обстоятельства иными, она могла бы порадоваться прикосновению сильного, мускулистого мужского тела. Капитан отступил, еще улыбаясь, но пламя в его глазах постепенно разгоралось. Он протянул руки, и Хэзер вскрикнула, обнаружив, что платье падает с ее плеч. Долю секунды она смотрела на него, прежде чем поспешно начала натягивать его обратно, но сильные руки вновь обхватили ее, не давая пошевелиться. На этот раз Хэзер стала отбиваться, ибо внезапно прозрела и поняла, что он задумал. Она сразу заметила, в каком невыгодном положении оказалась. Если объятия Уильяма Корта показались ей железными, то этот человек словно весь был сделан из закаленной стали. Упираясь ладонями в его грудь, Хэзер тщетно пыталась высвободиться. От резких движений его рубашка упала с плеч, и теперь его заросшую волосами грудь от груди Хэзер отделяла только тонкая ткань кофточки. Каждый раз от прикосновения его губ у Хэзер перехватывало дыхание, страстные поцелуи жгли ее лицо и грудь. Она ощутила, как незнакомец завел руки ей за спину и легким движением развязал пояс кофточки, снимая ее. Обнаженная грудь Хэзер прижалась к его груди, и, в панике метнувшись прочь, Хэзер на мгновение освободилась. Он разразился гортанным смехом и воспользовался ее бегством, чтобы освободиться от сапог, рубашки и бриджей.
— Красивая игра, миледи, — усмехнулся он, — но победитель в ней известен заранее.
Его глаза зажглись страстью, как только он оглядел ничем не скрытые прелести Хэзер — они оказались соблазнительнее, чем он мог вообразить. Хэзер с ужасом взирала на обнаженного мужчину. Ее ноги словно вросли в пол. Едва он шагнул вперед, Хэзер с подавленным вскриком бросилась бежать, но тут же оказалась в осторожных, но крепких объятиях. Забившись, она вонзила зубы в руку незнакомца. Он вздрогнул от боли. Хэзер мгновенно рванулась в сторону, но в спешке споткнулась и упала на койку. И тут же незнакомец оказался над ней, пригвоздив своей тяжестью ее извивающееся под ним тело. Казалось, каждым движением Хэзер только помогает ему достичь желаемого. Ее волосы разметались и теперь душили ее.
— Нет! — умоляла она. — Оставьте меня в покое! Пустите меня!
Брэндон усмехнулся.
— О нет, плутовка! Только не сейчас! — пробормотал он ей в лицо.
Он приподнялся, и Хэзер облегченно вздохнула, но освобождение от его тяжести было слишком кратким. Она ощутила, как нечто твердое пробивается между ее бедер. В панике Хэзер подалась вперед, у нее вырвался резкий вскрик, и жгучая боль пронзила ее тело. Брэндон удивленно замер и взглянул на нее. Она обмякла на подушках, слабо покачивая головой. Нежно коснувшись ее щеки, он пробормотал что-то приглушенным, почти неслышным голосом, но глаза Хэзер были закрыты, и она не видела, как шевелятся его губы. Он осторожно обнял ее, целуя волосы и лоб, лаская все ее тело. Она лежала неподвижно. Долго сдерживаемая страсть Брэндона нарастала, и вскоре он вновь погрузился в нее. Хэзер казалось, что каждое движение разрывает ее надвое, слезы боли и отчаяния катились из глаз.
Через минуту, которая длилась для Хэзер бесконечно, Брэндон осторожно отстранился. Хэзер отвернулась к стене и лежала, сотрясаясь от тихих рыданий, прижимая к лицу угол одеяла.
Брэндон Бирмингем приподнялся и долго смотрел на кровавые пятна на простыне. Медленно обведя взглядом фигуру Хэзер, он отвернулся. Еще мгновение назад эти крутые бедра и стройные ноги принадлежали ему. Он уже потянулся, чтобы коснуться ее нежной кожи, но воздержался и вновь принялся размышлять над тем, что произошло. Он вспомнил, с каким спокойным, смиренным видом она вошла в каюту, ее легкое, скорее игривое сопротивление, когда он приблизился к ней, наконец, ее поведение в постели, а теперь рыдания и кровь на простынях. Неужели бедность подтолкнула ее к этому шагу? Но по одежде и манерам Хэзер невозможно назвать нищенкой, разве что ее руки, изящные и белые, были не так нежны, как полагается быть праздным рукам леди.
Он покачал головой, набросил халат и, подойдя к столу, налил себе бренди. Сделав большой глоток, он задумчиво уставился в окно. Брэндон был чужаком в этой стране, которую его родители когда-то называли родиной. Англия перестала быть их домом вскоре после брака, когда отец Брэндона, аристократ, но с задатками авантюриста, обратил свой благосклонный взор на Америку. Теперь его родители уже умерли: мать — от болотной лихорадки, а отец — несколько месяцев спустя, когда сломал шею, упав с обожаемого им, но необъезженного коня. Родители оставили после себя двоих сыновей и огромное состояние. Дом на плантации и земли были завещаны старшему сыну, а младшему, Джеффу, достались деньги и склады в Чарльстоне. Сын упрямого и своевольного отца и властной, но сдержанной матери, чье спокойствие было опорой для всей семьи, Брэндон Бирмингем вел бурную, полную приключений жизнь. Он неплохо учился, но по настоянию отца был отдан в юнги старому морскому волку. Брэндон многое узнал о море, кораблях и дальних странах, что позволило ему с возрастом заняться прибыльным делом. Однако море было не единственным, что интересовало его. До того как пуститься в плавание, он научился работать на плантации, изучил это дело как свои пять пальцев — от почвы до цен на выращенный урожай — и в будущем собирался вновь вести оседлую жизнь.
Сейчас, в тридцать пять лет, это стало мечтой Брэндона — поселиться на своей земле и жить тихими радостями. Прежде чем отплыть из Чарльстона, он решил, что это плавание будет для него последним. Теперь, когда во Франции начинались беспорядки, на большую прибыль от морской торговли было нечего и рассчитывать. И поэтому Брэндон намеревался всерьез заняться плантацией и наконец-то обзавестись семьей. Он вполне удовлетворится этим, так, по крайней мере, ему казалось.
Брэндон задумчиво улыбнулся. Странно, любовь к земле толкает человека на необъяснимые поступки. Он собирался жениться на Луизе Уэллс, хотя не любил ее и знал, что она ведет себя не совсем так, как подобает леди, по одной простой причине: он хотел вернуть земли, которые некогда принадлежали семейству Бирмингем, а затем перешли к Луизе. Король Георг даровал земли, ныне составившие владения Уэллсов и Бирмингемов, отцу Брэндона, и когда тот начал строить дом, то продал небольшой участок земли. Отец Брэндона разорвал все связи с Англией еще до войны и благодаря своему чину офицера сумел сохранить поместье. После смерти родителей Луиза Уэллс осталась одна, и ее земли пребывали в запустении. Она погрязла в долгах. За несколько лет она успела промотать оставленное отцом состояние и распродала все, кроме нескольких рабов, чтобы поддерживать видимость роскошной жизни, к которой она привыкла. Все торговцы в Чарльстоне уже давно отказали ей в кредите. Поэтому Луиза была на седьмом небе от счастья, когда сумела заполучить в женихи одного из самых богатых и завидных холостяков округи. Она прекрасно понимала, что приманкой была не она сама, а ее земля. Несколько раз Брэндон пытался купить ее у Луизы, это происходило всякий раз, когда она особенно нуждалась в деньгах, но она всегда отказывалась, умело ведя свою игру. Луиза разыгрывала девственницу, завлекая Брэндона в свою постель, однако он был не глуп, к тому же слышал о ней немало сплетен. И все же опыт Луизы в интимных делах не доставил Брэндону разочарования.