План D накануне
Шрифт:
— Уж наверное не указом Петра доставлены из Тулы, — усмехнулся он себе под нос.
Отбросивши кирку и взявши лопату, поскольку накопилось осколков, он выгребал, продолжая дачу.
— От моста ушли в сторону Смоленской площади, там пропали.
— Откуда известно о том, что они сошли с реки у Никольского?
— От свидетеля. Водовоз Николай Растопчинский в то время очищал взятую из проруби воду от рыб и раков, видел появившихся со стороны храма Христа монахинь, в области Никольского моста те сошли на землю.
— Какое число он им даёт?
— Восемь не то семь.
— Вам не показалось это странным?
— Нет. Водовозы — такой народ, пекутся о своей воде, по сторонам не смотрят. Хорошо, что он вообще попытался их сосчитать.
— Нам необходим адрес.
— Имеется в подготовленных для вас письменных материалах.
— Что ещё в этих материалах?
— Копии допросов всех взятых нами свидетелей с плаца и из рощи, а так же свидетелей, видевших
Он покосился на Л.К., взял у него кирку, сунул агенту, передал отобранную у того лопату.
— Что вам известно о том, каким образом и в каком стиле С.В. намеревался соединить тексты?
— Нам известно, что он переводил сочинения Кэрролла и Верна на русский.
— Это и так понятно. Стиль и манера соединения? Важно знать, какого литературного масштаба его дарование, от этого многое зависит.
— От масштаба литературного дарования? — недоверчиво переспросил агент, немедленно получив в лоб гневную лекцию, где были упомянуты и прихотливо увязаны, — так путевые заметки Мэри Уолстонкрафт являлись толчком, подвигнувшим Чарльза Диккенса выступать с публичными чтениями, се, в свою очередь, подтолкнуло Михаила Хераскова к сочинению трагедии «Освобождённая Москва», — Вильгельм Ваккенродер, девятимесячная осада замка Монсегюр, Доротея Виманн, «Пикколомини» Шиллера, графы Шампани, рождение Барона Брамбеуса, «Дельфина» Жермены де Сталь, несостыковки в истории Марфы-посадницы, прочитанные наоборот имена Вильгельма Гауфа и трёх его двойников, расследование Ульриха Грубера относительно города Стратфорд-на-Эйвоне, Кетхен из Гейльбронна, дева озера, псевдоним «Леди», комары графа Толстого и центрифуга гениальности.
Выслушав, он испустил большой плюмаж пара, долгим взглядом посмотрел на не отрывавшегося от работы Л.К., у которого, к его чести, хватало ума не недооценивать масштаб литературного дарования, потом продолжил дачу. Сообщил, что С.В., вероятнее всего, намеревался совокупить сочинения по сюжетам, это являлось бы наихудшим вариантом. Скучающая купчиха Измайлова от безделья и праздности гуляет по густому лесу и проваливается в яму. Долгое время летит, размышляя, в том числе, и о земской ломке, о личности Александра II, о монархии и о крестьянах, и попадает в центр земли, там с ней стрясается много символических вещей, смесь придумок Верна и Кэрролла-Доджсона, переиначенных в политический контекст, воспринятых и истолкованных русской купчихой-современницей, поданных с соответствующим оттенком. Так поняли «литераторы» корпуса жандармов, основываясь на скудных данных, полученных от осведомителя, близкого к одному из переводчиков. Копии их пояснительных записок прилагались к материалам. Л.К., выбрасывавший сколы из ямы, в глубине, погрузился выше пояса, уже сделалось весьма тесно. До таких пределов почва пока не промёрзла, взяв ещё кирку, он спрыгнул на дно. Агент наверху складывал землю в кучу, но больше отлынивал. Фартуки были выпачканы чёрным, от варежек шёл пар и, растворяясь, впитывался их тулупами.
— Необходимо дать срочную телеграмму в Солькурск, — телеграф корпуса жандармов по политическому сыску работал интенсивнее всего в империи, все метались, перебивая собственные ориентировки напополам с императивами иными, как и кого брать, кажется, что этого уже не остановить.
Запрос ушёл в солькурскую библиотеку имени Иессеева — позитив Чертковской, при том что и та не адское место, а всего лишь имела стратегию под книжное дело. Всё для людей, никого не преследуют, не набрасывают пенни, чтобы выйти с иском через двадцать пять лет на гербовом бланке, где сорок человек стоят кто в чём и смотрят пронзительно. Попавшие в трудную ситуацию дворяне и только выходящие из затяжной зимы крестьяне. Должности напополам с людьми желают добра, смотрители фондов дуют на чай в пиалах и отхлёбывают, развозчики книг на свадьбах подрабатывают гармонистами почти задаром. Там Москва, здесь Солькурск, не надо заострять внимание, где душа и какие есть, а какие признаны виды побратимства, Юсуп Маркович — филантроп, рубивший саблей мизантропов, за кого те и принимали его в тот момент. Пара судьбоносных встреч одна за другой, на пятаке среди зимнего леса, и человек перерождается на грани переустройства ума с патологиями, но, чёрт побери, романтизированными.
В беседе с агентом было упомянуто имя Изамбарда в контексте возможного помощника или организатора бегства. На вопрос, кто таков, он ответил, что это сумасшедший фартовый из выколотой окрестности, проворачивающий самые бьющие по пониманию дела и достигающий самых неожиданных результатов. В кладбищенской конторе, взглянув через увеличительное стекло, убранное в деревянный каркас с хитрой рукоятью, из неё при надобности вынимались стилет и напильник, на одну из приложенных к документам, предназначенным для сыщиков, шишек, он дал понять, что им был тот из заговорщиков, кого швырнули деревом на помост.
Поскольку здесь мало кто ходил к реке и обратно, они просто ради смеха сочли цепочку следов, присыпанную снегом, принадлежавшей беглым. Градус направления носка последнего следа на склоне перед
Приват-доцент из нумера 12 по Зубовскому бульвару сказал, что судебный прецедент не идёт ни в какое сравнение с прецедентом алхимическим и равнять уездные и губернские земства — равнозначно синонимичности свадьбы Филиппа Красивого с Хуаной Безумной и жирондистов, вы бы ещё назвали «Бешеных» одной из самых радикальных партий. В другом доме, за нумером 8, явный анархист ответил, что в монастыре А. есть тайный подземный каток, и им нет нужды собирать на сие какие-либо копейки, разве что с целью вразумления гугенотства, чьи представители по сию пору держат в осаде Салуццо, где у настоятеля А. свои интересы, и предназначенные ему в услужение девушки не могут выехать в Москву уже который день как. В доме на углу Остоженки с неизвестным числом какой-то студент, по виду только что оторвавшийся от оргии с использованием капсюлей, тростей, уайтчепельских проституток, пироглицерина, кокаина, рубленых гвоздей, нарядов императрицы и фрейлин, щипцов и двух похищенных наложниц Каирского патриарха, знающих приёмы любви пальцами ног (Л.К., осмотрев студента, мог бы выдвинуть ещё дюжину подробностей, но он изучал шнурок на скамейке), сказал, что, прежде чем задавать такие вопросы, да ещё и строить из себя властелина мира перед незнакомым человеком, образованным нисколько не меньше, следовало хотя бы попытаться убрать с себя следы произведенного недавно коптского обряда. Лукиан Карлович, невольно отряхнув шубу на груди, ответил, что, когда открываешь неизвестно кому, неплохо бы снять с уда клеть или хоть укрыть её халатом, на что тот пренаглым образом захлопнул дверь. Сделав пометку в блокноте, он отправился посетить несколько крылец в той стороне, где оставил Л.К. Во флигеле в глубине сада обширного владения его встретил странный человек с лицом, выпачканным сажей, и сколотыми ногтями на руках, которые он пытался прятать. Заметив у стены три молочных бидона и ожидая увидеть молочника, он опешил и запнулся с ясным изложением своего обстоятельства, в то время как тот сам обрушил на него тираду, куда по большей части включил высказывания касательно определённых лечебниц. По едва уловимым подёргиваниям лицевых мышц он понял, что его сочли репортёром, на чём решил сыграть. Сделал вид, будто записывает в кожаную книгу, из которой при надобности выдвигался ящик с кастетом и чернильница, после, подготовившись, задал вопрос о монахинях, монастыре А. и сборах на коммерческий каток. Молочник вышел на снег босыми ногами, взял в руки два бидона, громко ударил их друг о друга.
— Вот вам Андрониковский монастырь. — Ударил дважды. — Вот вам каток. — Четырежды. — Вот вам некоммерческие сборы. Вот вам монашки.
Бросил бидоны и заперся во флигеле уже безвозвратно. Записав его на очень плохое место в иерархии подозреваемых, он хотел было постучаться в особняк, но решил сначала обсудить кое-что с Л.К. Тот сидел на прежнем месте, отрешённо вертя шнурок. Когда подошёл, дал понять, что знает, куда канули монашки, и, прошагав несколько времени, распахнул калитку к тому самому соцветью флигелей и башен в глубине сада. Обдумывая дальнейшие шаги расследования, они решили справиться, не приходил ли ответ из Солькурска, и оказалось, что был. Не в виде телеграммы, его привёз жандармский курьер, преодолевший без малого пятьсот вёрст за две ночи и день.
Антиквар тяжело дышал, иногда отхаркивался и кашлял. Возня наверху принимала всё более устрашающие обороты. Со злостью он пронзил их взглядом, но предпочёл предотвращение краха треста немедленному возмездию, и поскакал по лестнице наверх. Прихватив попавшееся под руку, они тут же сбежали, поглубже уйдя в туман и подворотни. Это оказались лишь клочок сена и свёрнутый в трубку кусок пергамента. С большим усилием А. развернула его, все трое склонились над содержимым, соприкасаясь платками. Разочарованно вздохнув, бросили сопротивляться уже трясущимися руками, пергамент скатался в мгновение ока — настоящие мушкетёрки, что вполне жизнеспособно, ведь вступались же они друг за друга и притом яростно, когда полиамория их почти подыхала, несмотря ни на какие сугубо хитрованские страсти, а это сплошь и рядом суррогат отношения, недостаточно универсальная связь в чёрт знает каких, меняющихся что ни день условиях. Вряд ли они принимали за родителя первый увиденный объект (как многие родившиеся здесь), способный к движению, так же под сомнением мимолётный контакт, ведущий к чему-либо, толерантность и стыд, которым практически неоткуда было взяться в местных уроженцах. Дело, видимо, в некой инстинктивной склонности скользить в тумане, бок о бок, это не общий интерес, а простая совпавшая предрасположенность, скрепившая батолит.