Планета двойников (Гримерка Буратино)
Шрифт:
– Грех, господа, мы допустили, - Зворыкин был удручён.
– А ля гер, ком а ля гер, господин генерал. Сами напросились. Макс подал ещё снимки.
– Они бегут, господа!! Потом Никита получил MMS-ку. Стали смотреть "зарисовки" с натуры. Снимали километров с двух.
– Взрывной волной опрокинуло даже их ограду по периметру. А пыли и пепла сколько!
– У них колоссальный шок, господа, опомнятся нескоро. После этих слов Свечина, на крыше таможни, началось веселье. Сарафанное радио разнесло весть о большой нашей удаче по окопам. И казаки Мелехова, размещённые перед мостом, бросились в плясовую. Мы веселились,
– Конница идёт к мосту! И снимок под нос Свечину.
– Ого, пи-пи-пи, тыщи две будет! Я бросился к "ЗИЛу".
– Заводи!
– Мелехов, давай свои тачанки. Кричал с крыши Зворыкин. Тот не понял. Мелехову я позвонил с мобильника Никиты.
– Григорий Пантелеевич, поставь свои тачанки вразброс, за окопами. Кавалерия на нас прёт! И залез в кузов ЗИЛа. Только "ЗИЛ" переехал мост, показалась колонна конницы в красной униформе. Казаки Мелехова уже сыпанули назад в окопы. Мат-перемат, пошли команды сотников и взводных командиров. Тачанки разъехались по местам, куда им указывал сам Мелехов. Конница красных (одеты они были в красное) перешла в намёт.
– Ну-ну, - Васечкин лихо посмотрел на меня. Мелехов скомандовал приготовиться.
– Пли!! Грохотание пулемётов. От "лая" сдвоенного пулемёта я оглох, и хлестал воду из фляжки второго номера. Увидел, как над лавой неприятеля вспухли разрывы шрапнели. Раз, другой, третий. И от кавалерии ничего не осталось. Жуткое зрелище. Хотя до побоища и было с полкилометра, но в носу у меня стоял стойкий запах пролитой крови. А поле скоротечного боя представляла собой месиво из павших людей и коней. Пулемётчики в "ЗИЛе" выдохнули.
– Нашинковали, бля. Давай объедим слева, - крикнул водителю. И опять команды.
Конные полки пошли вдогонку за удирающими солдатами неприятеля, рысью преодолев эти шесть вёрст. За ними тронулись пехотные цепи. Далее казаки гнались за бывшими врагами часа два. Пеший неприятель бежал быстрее лошадей. А потом вдруг повернул обратно. Казаки остановились. Я с "ЗИЛа", уже порядком растрясенный, с удивлением разглядывал бегущих назад безоружных вояк.
– Чего это они? Ёклмнэ, они динозавров испугались!!
– в бинокль рассмотрел парочку тварей в полукилометре от броневика.
– Чёрт, чёрт, чёрт!! Пока Васечкин отслеживал ти-рексов, вояки стали массово бросаться под ноги казачьим коням. Казаки не стреляли. А потом, чуть сами не побежали, когда рассмотрели врага страшнее. Помогли тачанки. Пулемётно-ружейным огнём перебили штук двести динозавров. Потом сделали перекличку по сотням. Двух казаков, какие-то мелкие твари покусали, а трое казаков пропало. Час масштабных поисков. Нашли пьяных, в небольшой рощице, всыпали горячих, и на этом военные действия на Восточном фронте завершились. Ополченцы занялись мародёркой. А преуспел в этом генерал Зогин. Его грузовик, набитый золотом, еле-еле доехал до Ростова. Никита вколол покусанным казакам лекарство от столбняка и противошоковое. Мне презентовали приличную саблю.
У Шарпа дела ещё интереснее были. Только к вечеру он добрался до Сан-Себастьяна. Поломался один грузовик. На грузовиках Шарп вёз десять пулемётов, патроны, гранаты, осветительные ракеты и камуфляжную сетку. Всё из Новой Праги. Один М1924 "Шварцлозе" майор смекнул установить на крышу грузовика, пока ремонтировали машину. Как оказалось не зря. Пожаловали два ти-рекса. Их расстреляли с расстояния, и поехали дальше, объезжая лесочки.
Капитан Кос провёл отбор добровольцев из всех желающих получить "клерон". Провёл по методике отбора гуркхов, и потом весь вечер крыл матом по-русски. Из 400-т стрелков 350-т были девушками.
– Шарп, мля, я тебе батальон амазонок заготовил. Пользуйся, мля!! Пользоваться было некогда, нужно было рыть окопы, тренировать "бойчих", в общем, быть большим крикливым начальством. Шарп амазонок чуть "разбавил". Добавил парней - пятьдесят гранатомётчиков и тридцать пулемётчиков. До подхода корпуса неприятеля сделано было много, если, что продержались бы долго. А амазонки нервничали. 480 человек против 30000. Разведка в лице Рауля отслеживала передвижение неприятеля и рассмотрела, как тот выглядел.
– Смотри, майор: в синем - пехота. В жёлтом - конница. В коричневых куртках - пушкари, а в красном - офицеры и тоже кавалерия. И похожи лицами.
– Да я бы так не сказал. Шарп, в бинокль, разглядывал утренний лагерь врага.
– Волосы, носы и глаза у них разные. Шарпу отзвонили и сказали, что бомбардировщик уже летит.
– Ждём, дамочки, - и придвинул поближе СВД.
– Где же этот бомбер? Они ж лагерь уже свернули!
– амазонок сидящих в окопах, трясло. Неприятельские полки стали разворачивалась, как для боя. До синей пехоты уже было метров семьсот. И прилетел самолёт. Бомбу, Вацлав, сбросил на авось, как потом сам же и сказал. Она упала между красной конницей и коричневыми пушкарями. БУМ. Конных разметало, пушки тоже. Конники в жёлтых куртках бросились на утёк. Пехота, поднялась с земли, потопталась на месте, потом арестовала своих командиров и, побросав оружие, пошла, сдаваться в плен амазонкам. Шарп ещё этому посодействовал. "Ссадил" троицу особенно воинственных офицеров из СВД.
– Не стрелять, они сдаются! И так вот стал национальным героем. На следующий день амазонки, разглядев "нежданных гостей" накормили их, помыли, и спать уложили. Многие возле себя. Шарп веселился, священники бранились. Потом отцы девушек взяли их "за хобот", и посыпались свадьбы. Бывшая пехота с радостью смирилась с таким вот разгромом. В плен попало больше двадцати тысяч крепких синеглазых парней. Больше сотни молодых семей потом переехало в окрестности Новой Праги. Макс с помощью спутников отследил жёлтых конных.
– Шарп, они примерно в тысяче километрах от вас. Гони спутниковый обратно. Это он майору через десять дней перезвонил.
Глава 31.
Васечкин расстрелял все патроны.
– Поехали назад, к таможне. Обогнули по широкой дуге места побоищ и доехали до таможни.
– Что там, Борн? Тарапунька был само любопытство.
– Полная победа. Казаки собирают пленных, ополченцы мародёрствуют. Слушай, майор Саша, ты меня тут не видел, понял. Поехал я в Ростов. Пожал Тарапуньке руку, дошёл до шатра, где ночевал, собрал вещи, послал воздушные поцелуи курдским лялькам, и фьють. В Ростове остановился в "Астории", принял ванну и завалился спать. А Ростов гудел всю ночь. Горожане праздновали победу. Утром, накупил подарков, и домой. А мобильник остался у Вацлава. Дороги были пустынные, я быстро доехал до Ясной.
– Интересно как потомки эту войну назовут. Война после завтрака, или война до обеда?