Планета отчаянья
Шрифт:
— Ладно, — быстро затараторил Берт. Такая тактика ведения разговора с нижестоящим часто давала хорошие результаты: когда говоришь быстро, смысл текста подсознательно воспринимается как нечто само собой разумеющееся, и выводы вытекают потом из установок, подброшенных в первой, «быстрой» части речи. — Мы понимаем, что у нас сейчас напряженный момент, все мы очень устали, нам трудно, эмоционально трудно. — Чтобы текст не обгонял мысль и не сбил с толку его самого, он специально повторял варианты одной и той же фразы, пока обдумывал следующую. — Тем не менее
Последняя сентенция была высказана гораздо медленнее всех предыдущих: она должна была служить резюме.
Берт замолчал, ожидая реакции своих «подопечных».
На долю секунды в салоне воцарилось молчание.
— Да?! — подбоченилась за его спиной Вески, готовая в любой момент кинуться в драку. Идиота Гормана пытался заменить другой идиот — дать другую оценку заявлению Берта она просто не могла.
— Не имеем права? — холодно переспросила Рипли и сплела руки на груди. Берт шестым чувством ощутил, что она не станет драться, — просто убьет его, если так будет надо. Спокойные одержимые всегда опаснее явно агрессивных психопатов…
— Не имеем права? — шагнул к нему и Хадсон. Его нижняя челюсть запрыгала из стороны в сторону. — А ну, посмотри мне в глаза! Ты что, совсем очумел? Мне плевать на их научную ценность, нам шкуру сохранить надо!
Берт отступил на полшага. По правилам хорошего тона, если хочешь, чтобы в разговоре последнее слово осталось за тобой, подобные движения нужно исключить, но ситуация была особенной: Берту надо было защититься от кулаков, которые могли в любой момент взвиться в воздух.
Чего еще можно было ожидать от этих психованных грубиянов?
Берт в надежде покосился в сторону Хигса. Молодой командир сдерживал свои эмоции: его лицо, хотя и влажное, выглядело спокойным и не носило следов окаменения, как у Рипли; но по мрачному взгляду Берт понял, что ожидать поддержки с этой стороны нечего.
Оставался Бишоп. Но что мог сделать один робот, не имеющий даже права голоса?
— Я тоже не слепой, — снова зачастил Берт, на этот раз от волнения, — я вижу, что происходит, но я не могу санкционировать такие действия, такой курс…
По окаменевшему лицу Рипли пробежала тень другого чувства, но тут же скрылась подальше от чужих глаз.
Рипли повернулась к Хигсу.
— Насколько я понимаю, сейчас командовать должен капрал Хигс.
«Что еще задумала эта сумасшедшая?» — внутренне содрогнулся Берт.
— Капрал Хигс? — переспросил он.
— Да, — с напором проговорила Рипли. — Эта операция проводится по военной линии, а Хигс по званию — следующий за лейтенантом и сержантом. Правильно, Хигс?
«Интересно, когда они успели сговориться? Почему я это упустил?» Впрочем, особого потрясения это открытие у Берта не вызвало. Что-что, а неожиданно всплывающие сговоры нередко встречаются
— Совершенно верно, — спокойно подтвердил капрал. — Я старший по званию.
И снова на секунду все замолчали.
Вески за спиной Берта улыбнулась одними уголками губ, — она полностью одобряла решение сделать командиром Хигса. Уж он-то не из тех, кто паникует почем зря и выдумывает всякие несусветные глупости, как этот штатский из Компании.
Берт одним вздохом набрал в легкие побольше воздуха.
«Что ж, раз они не поняли… Если назвать конкретную сумму, до них быстрей дойдет».
— Рипли, послушайте… Поймите же вы наконец, что это сооружение стоит много миллионов долларов. Повторяю: много миллионов. И Хигс не может принимать такие решения. Он просто солдафон. И не нужно обижаться.
После этих слов Берт напрягся, ожидая удара. Конечно, драться на равных с профессионалами он долго не сможет, но для спорта он всегда находил немного времени и в паре случаев на совете директоров Компании выступал в роли вышибалы.
— Я и не обижаюсь. — Хигс просто отвернулся от него.
Пусть говорит, что хочет. Операция военная, и этот человек здесь — ничто. Пустое место. Во всяком случае, должен стать таковым на время, пока операция не будет закончена: ничего, кроме лишней траты времени и нервов, его выступления дать не могут.
— Ферроу, ты меня слышишь? — спросил он в микрофон.
Берт растерянно захлопал глазами. Снова поведение его «подопечных» не укладывалось в привычные рамки. Он ожидал если не согласия, то вспышки и возмущения, короче, реакции, любой — от уважения до презрения, — но не того, что его могут просто проигнорировать.
Впервые представитель Компании чувствовал себя не просто неуютно — глупо.
— Да, — прозвучал голос Ферроу.
— Подготовься, пожалуйста, — вежливо, но тоном, не допускающим возражений, произнес Хигс. — Нам нужна срочная эвакуация. Снимай нас с планеты. — Хигс замолчал, повернулся к Рипли, улыбнулся ей одними глазами. — Так… Мы снимаемся с планеты, возвращаемся на нашу станцию на орбите и взрываем все это к чертовой матери.
Берт зажмурился.
«Все пропало…»
«Не понимаю, — снова наклонился над неподвижным лейтенантом Бишоп, — к чему такой шум? Сколько там осталось до взрыва реактора?..»
22
Коротколапый прислушался и встал на задние лапы, опираясь на хвост. Что-то жужжало, и с каждой секундой все громче.
Ничего не было видно. Коротколапый сделал несколько прыжков и наконец уцепился за скалу.
Он не очень любил долину: лазить по ней можно было только внизу, редкие же скалы своей неровностью только мешали передвигаться. Другое дело — Логово. Вдвоем с Кривым они иногда устраивали особые спиральные гонки в тех частях помещения, где коридор был особо одинаков. Разгонялись изо всей силы — и мчались, переворачиваясь на ходу. До чего же это было здорово — скорость и резкая перемена пространственных ориентаций…