Планета по имени Тигрис
Шрифт:
Она запретила себе думать об этом.
Башни-близнецы «Утренней зари» были даже темнее, чем здание полицейского управления, в них не было видно ни единого огонька. При других обстоятельствах подобное зрелище показалось бы Лизе немного жутковатым, но на данный момент ее голова была слишком занята другим, чтобы обращать на это внимание. Стараясь как можно больше держаться в тени, не переставая следить за небом и зданиями позади, девочка подлетела к своему окну, отчаянно надеясь, что ей удастся проникнуть внутрь.
К счастью, по крайней мере эта проблема оказалась
– Лиза? – Приглушенный голос, донесшийся с кровати Шилы, был оживленным, без малейшего признака сонливости.
– Да, – шепнула Лиза. Вручную она поплотнее задернула занавеску, отрезав большую часть света с улицы. – Все в порядке, спи.
В ответ раздался скрип пружин – Шила вылетела из кровати.
– Осторожнее, береги глаза, – предупредил ее голос соседки от двери, и в комнате вспыхнул свет.
Лиза зажмурилась. Снова открыв глаза, она с некоторым удивлением увидела, что Шила полностью одета.
– Почему ты не спишь?
– Я собиралась идти искать тебя, – сказала ей Шила. – Что с тобой случилось? Ты в порядке?
– Ох, какой кошмар. – Лиза прошла к своей кровати и тяжело опустилась на нее. – Ты доложила обо мне?
– Ну... вообще-то нет. – Губы Шилы скривились. – Но за полчаса до отбоя я ходила к Гавре и сказала ей, что тебя не было весь день. Я беспокоилась за тебя.
– И что она сказала?
– Что ты занята какими-то личными делами, о которых, насколько я поняла, мне не нужно расспрашивать. Она сказала, что у тебя все нормально.
Лиза кивнула и закрыла глаза. Если Гавра сказала полицейским, что ее вечером не было в общине... Но сейчас девочка была слишком эмоционально опустошена, чтобы беспокоиться об этом.
– Спасибо, что подождала меня, – сказала она Шиле. – Ты бы шла лучше спать.
Та подумала, потом подошла и села рядом.
– У тебя неприятности, да? – мягко спросила она. – Как насчет того, чтобы поделиться со мной?
Лиза потрясла головой, вновь набежавшие слезы застилали ей глаза.
– Я и так уже достаточно людей впутала в это дело, – промямлила она с перехваченным горлом.
– Ну так какая разница, если будет одним больше? – парировала Шила. Беззаботность ее слов резко контрастировала с торжественным выражением лица. – Ну же, Лиза, давай. Друзья ведь для того и нужны, чтобы было с кем поделиться горем, верно?
И внезапно все напряжение, страх, горе и гнев Лизы обернулись слезами и хлынули ручьем. Уткнувшись в теплое плечо подруги, она зарыдала, всхлипывая от боли и одиночества, каких она не чувствовала с того самого дня после своего пятого дня рождения, когда родители привели ее в общину и оставили там...
А позже, когда о слезах напоминали только мокрые футболки и покрасневшие глаза, Лиза рассказала Шиле все.
– Палмер был почти без сознания, когда его забирала «скорая», но он смог рассказать нам, что произошло, – угрюмо говорил полицейский Кэрилсон Тиреллу, идя с ним по коридору к кабинету детектива. – Он шел к Хобу Пакстону посмотреть, не возникло ли у Валина проблем с его информатором, когда заметил свет под дверью твоего кабинета и заглянул выяснить, что к чему. Когда он открыл дверь, в комнате было темно. А потом он помнит только, что очнулся, а возле него стоят на коленях два санитара.
– Нет предположений, чем его могли ударить? – спросил Тирелл только для того, чтобы что-то спросить.
– Сам он ничего сказать не может, но мы думаем, что это, скорее всего, та девчонка, которую привел Валин. Сейчас сам увидишь – там след на дверном косяке в том месте, где она, по-видимому, приложила его головой.
Тирелл кивнул. Они подошли к двери кабинета. Детектив немного помедлил снаружи, собираясь с мыслями.
– Там что-нибудь трогали?
– Никаких следов, кроме двери, – ну и Палмера, конечно. Мы хотели, чтобы ты сам все осмотрел до того, как прибудет отряд проверки.
– Спасибо. Правда, это все равно, скорее всего, будет бесполезно – если девчонка сообразительная, она наверняка ничего не взяла.
– Конечно, но проверить все же не помешает.
Тирелл снова кивнул. Его взгляд скользнул по разорванному коврику у двери, переместился на открытое окно, на атлас почв, лежавший на полу возле карты. Шагнув в комнату, он быстро осмотрел бумаги на столе. Кажется, ничего не пропало – по крайней мере ничего важного.
– Как ей удалось справиться с Валином? – спросил он через плечо.
– Он сказал, что, когда они вошли в кабинет Пакстона, она его тут же чем-то оглушила. Мы нашли в углу пепельницу со следами крови.
– Он был без сознания, когда вы его нашли?
– Как раз очухался, – ответил Кэрилсон. – Он был злой как черт, хотел лететь вместе с другими искать ее, несмотря на головную боль. Пришлось приказать ему отправляться в больницу.
Присев на корточки, Тирелл с помощью авторучки приподнял край альбома почв и внимательно осмотрел угол, где страницы сходились к переплету. Если какие-то из них и были вырваны, то это делалось по одной и из самой толщи книги: щелей в книжном блоке не было видно.
– Сколько времени понадобилось вам, чтобы среагировать на оконную сигнализацию и подняться сюда?
– Максимум полминуты. А погоню отрядили еще быстрее.
– То есть времени пронести через открытое окно камеру у нее не было, – утвердительно сказал Тирелл скорее самому себе, чем собеседнику.
– Камеру?
Опустив альбом на пол, Тирелл встал.
– Это была очень умелая работа, Кэрилсон. Порванный коврик означает, что для того, чтобы открыть замок, использовали шпионоскоп или какое-то другое сложное зеркальное устройство, а тот факт, что помощники упустили девчонку, доказывает, что ее бегство было спланировано заранее, равно как и то, что Валин, зная о делах Пакстона, сможет провести ее внутрь. Такие обычно забирают то, за чем приходят. Но если она ничего не вынесла физически и не использовала камеру, тогда что же она взяла?