Планета Скарсида
Шрифт:
На этом крохотном кусочке суши делать было абсолютно нечего, поэтому Заннат целый день купался на голодный желудок, выбирался на белый песок, загорал, спал, болтал с ослом, потом снова купался. Когда сиреневое солнце перебралось к горизонту, а пурпурно-лиловое небо сгустило краски, стал приближаться вечер, первый вечер на этой планете.
— Кстати, Цицерон, — заметил Ньоро, — а ты ведь не сказал, как называется этот водный рай.
— Какая разница. — попытался пожать плечами осёл. — Ведь называется он на языке своих обитателей. Ты смог бы передать звуками речь гигантских морских пауков? Или головоногого моллюска? Или приплюснутой ванильной черепашки? Лично я называю планету Лагуна.
— Смотри-ка, вон звёзда падает. — ответил Заннат, которого в этот момент интересовали совсем
— Вот именно. — загадочно ответил Цицерон.
За первой падающей звездой полетела вторая, потом их полетел целый рой.
— Послушай, а мы не попадём под метеоритный дождь?
— Не! — с хитрым видом улыбнулся осёл. — Это не метеориты, это кое-что другое. Эх, давненько я ждал такого случая! Думал, уже никогда не выпадет!
— Что же это?!
— А вот сейчас увидишь! Давай, лезем в воду и сидим тихо!
Ничего не понимая, Заннат забрался в лагуну вместе с ослом и погрузился в воду по шею. Звёзды проносились над их головами, улетая далеко на запад, они снижались над поверхностью океана, а некоторые спускались к самой воде, исчезая из виду, словно тонули в тёмно-фиолетовых волнах. Теперь уже было совершенно ясно, что это явно не метеориты. Но что?
Глядя на пролетающие мимо острова крупные, едва светящиеся предметы, Заннат не заметил, как рядом с островком опустился один такой предмет. Он был похож на приплюснутое яйцо с короткими крыльями и хвостовой частью. Снаряд закачался на волнах, словно огромная чёрная утка, только без головы. Его поверхность, похожая на тёмное стекло, дрогнула и стала собираться к кормовой части, открывая плоское нутро, а вместе с ним и ряд кресел с пассажирами.
— Вот они, голубчики! — ехидно прошептал осёл.
— А кто они такие? — тихо спросил Заннат.
— Туристы! Едут сюда каждый год, чтобы пожрать местных деликатесов!
Заннат не находил в этом ничего предосудительного, тем более, что он сам был не прочь пожрать местных деликатесов. Однако, у осла было на сей счёт, очевидно, иное мнение.
Туристы между тем повылезали из своего экипажа на песок кораллового островка. Было их восемь персон. В наступающей темноте Заннат разглядел, что по меньшей мере четверо из них были гуманоидной формы, один прямоходящий тип с длинным хвостом и подозрительной мордой муравьеда. Ещё один выглядел, как карикатура на человека — он всё время прыгал, кривлялся, суетился и верещал. Ещё двое выглядели, как маленькие бурдюки с ножками, и последний был вовсе странен — он двигался, как черепаха, а на спине его изгибалась змея. Такая занятная компания высадилась на островок. Гуманоиды вытащили складную мебель, поставили её на песке на узкой косе песчаного пляжа, которая замыкала лагуну. Они вытащили из своего экипажа многие другие вещи, раскладываясь со вкусом и полным комфортом, видимо, чувствуя себя здесь хозяевами. На столах уже что-то стояло и лежало в тарелках, а гости расселись по сиденьям и отчего-то затихли.
— По-моему, у них там еда. — прошептал Заннат, оставаясь в воде вместе с ослом. — Может, попросить у гуманоидов немного еды?
— Ни в коем случае. — прошептал Цицерон. — Ещё рано.
И Заннат терпеливо остался ждать событий, гадая, что за действие разворачивается на маленьком атолле.
Некоторое время туристы лениво переговаривались на своём непонятном языке, потом внезапно настала тишина, только смачно набегала на берег мелкая волна, да шелестел лёгкий бриз.
Внезапно раздался долгий, нарастающий звук — как будто где-то в море трубили множество длинных рогов, при этом достигая удивительного унисона. Пение нарастало, усиливалось, переходя на более низкие ноты, и, наконец, смолкло. После этого в океане зажглись огни — слабые, зеленоватые пятна, как будто их источник оставался под поверхностью воды. Круги света заходили в хороводе, словно играя друг с другом. Потом плеснуло слабой волной, и она медленно покатила на белый берег. Тогда снова зазвучала переливчатая музыка.
Всё это происходило в одном месте — прямо напротив широкого края островка,
Завораживающее пение всё разрасталось, словно тысячи и тысячи голосов вплетались в него, внося в общее звучание свои детали. Круг играющих волн стал расходиться, а в его центре стало возникать нечто тёмное и огромное, и с берега было не разобрать, что именно. Оно возносилось под звуки торжественного плача, как будто тысячи морских русалок стонали от изнеможения, устав славить великое морское божество.
Вздымались и опадали в воздухе едва опалесцирующие ленты, извивались длинные толстые щупальца, плотной массой ныряли и выныривали блестящие тела, скользили крупные кольца, частой бахромой трепетали ресницы — вся эта огромная масса катила на берег, не переставая петь, а посередине неподвижной массой высоко громоздилось, как на троне, нечто величественное.
Чем более это непонятное явление приближалось к берегу, тем более захватывало и поражало экзотической красотой. Пение потрясало рассудок и заставляло молитвенно молчать, а зрелище торжественно катящего к островку кортежа изумляло своей пышностью и роскошью. Огромное животное, похожее на толстого лангуста, свернувшегося в клубок, плыло на существах, лишь отдалённо похожих на осьминогов. Это их толстые длинные щупальца беспрерывно месили воду в медленном, ровном движении. Их окружали перепончатые существа, которые непрерывно выбрасывали вверх длинные мокрые ленты, похожие на листья ламинарии. Листья с лёгким плеском опадали вниз и снова взмётывались, как флаги. Следующим кругом шли гигантские ресничные черви — они так и кипели в воде, и казалось, что их не много, а всего один бесконечно длинный червь. Плыли сонмы мелких существ, потрясающих клешнями, плыли мохнатые существа, дующие в витые раковины, плыли совсем непонятные создания, похожие на арфы, играющие сами на себе.
Вся эта великолепная кавалькада подплыла к острову и остановилась у кромки прибоя. Тогда огромное животное на вершине этого живого престола пришло в движение. Очень медленно, под непрекращающееся пение оно соскользнуло со своего места и поехало, как по живому эскалатору, на песок. Тяжело плюхнувшись на него, громада издала хлюпающий звук, который немедленно заглушило усиленное пение.
Животное воздело вверх огромные клешни и издало удивительно музыкальный звук, словно возносило хвалу небесам. Долгая нота отзвучала, и гигантский "лангуст" двинулся вперёд под многоголосое сопровождение удивительного хора. Ракообразное стало рыть яму, отбрасывая задними ножками большие пригоршни белого песка. Очевидно, всё это торжество сопровождало процесс яйцекладения, потому что когда огромная самка зарыла кладку, она под неистовый восторг своего хора направилось к воде. Там его встретили подданные, заботливо подхватили, окружили, и с величайшим торжеством вся процессия удалилась в океан.
— Это великий праздник на Лагуне. — прошептал осёл. — Священное яйцекладение королевской вантахини. Вообще-то это не яйца, а икра. Вот на неё-то и слетаются все эти браконьеры. Ты представляешь, какой грабёж сейчас идёт на всех островках!
Туристы и в самом деле зашевелились. Едва прежний порядок восстановился, и процессия ушла под воду, они пришли в движение — первым делом немедленно принялись отрывать свежую кладку. Самыми активными были гуманоиды и хвостатый с мордой муравьеда. Бурдюки с ножками только пищали, сидя в креслах вокруг столика — от них всё равно толку было мало. Маленький, похожий на мартышку, возбуждённо прыгал вокруг копающих и пронзительно верещал. Он всё время пытался влезть в дело, но всякий раз получал отпор. Черепахоподобный монстр со своей змеюкой на горбу тоже суетился и квакал, как простуженная лягушка.