Планета смертной тени
Шрифт:
Несколько дней после того, как Юм-Памарак провел ритуал, мы вообще не сознавали, кто мы, где мы находимся и что происходит вокруг. По-моему, это было временное умопомрачение. Юм-Памарак определяет это состояние, как «хашцак мицерик». При дословном переводе это означает что-то вроде «путешествие в глубь самого себя». Но на самом деле «хашцак мицерик» – это нечто гораздо большее, чем просто возвращение к воспоминаниям. Рано или поздно, через церемонию «хашцак мицерик» должен пройти каждый уурсин. Без этого он не может считаться полноценным членом общества.
Из нас шестерых один так и не смог вернуться из путешествия в глубь самого себя. Сколько ни пытался Юм-Памарак
Кто знает, быть может, ему повезло больше, чем остальным. По крайней мере, ему не пришлось жить в постоянном ожидании неизбежного конца. А мы… Мы умирали. Наши организмы, лишенные иммунной защиты, перестали бороться за существование. Рак – древняя болезнь, о которой давно уже забыл цивилизованный мир, – пожирал наши тела. Поскольку противостоять этой напасти мы были не в состоянии, нам оставалось лишь придумать способ, как достойно, не впадая в отчаяние и панику, дотянуть до конца. Каждый решал эту задачу по-своему.
Скорость, с какой развивались болезни, была индивидуальной. Я так полагаю, что это связано с тем, как долго человек был мертв до того, как его вновь вернули к жизни. Лучше всех чувствовали себя я и колонист по имени Станислав. И пока еще силы не покинули нас, а лекарства, что давал Юм-Памарак, могли заглушать боль, мы решили отправиться в путешествие. Мы не думали о том, что наши знания о мире, в котором мы волей случая оказались, смогут принести кому-то пользу. Поэтому мы даже не вели никаких записей. У уурсинов нет письменности, поэтому нет и никаких принадлежностей для письма. Но при желании мы бы могли найти какой-то способ делать заметки. Но мы даже не думали об этом. Путешествие стало для нас своеобразным способом убить время оставшейся нам жизни. Ведь если сидеть на одном месте и постоянно думать о смерти, то эдак и с ума сойти недолго. А то и похуже чего.
Сначала мы пошли на запад и добрались до отрогов гор. Пройдя по краю каменистой пустыни, мы нашли сквозной проход, ведущий на другую сторону горной гряды. Если бы мы повернули на север, то вскоре вышли бы к вашему лагерю. Но мы решили исследовать обнаруженный проход. И, надо сказать, не зря – в проходе мы сделали удивительное открытие…
Хотя, может быть, это ничего и не значит…
Впрочем…
Ну, ладно, об этом – в другой раз.
Оказавшись по другую сторону горной гряды, мы повернули назад, обошли краем джунгли, в которых чуть не погибли, и вышли к широкой, полноводной реке. Поначалу нам показалось странным, что местные жители не пользуются этой мощной водной артерией, но очень скоро мы поняли, в чем тут дело. Река кишмя кишит огромными хищными рептилиями. Мы их назвали змееящерами. У них вытянутые, продолговатые, как у ящериц, тела с четырьмя лапами и хвостом, и длинные, змеевидные шеи, в несколько раз превосходящие размером тела. Мощные вытянутые челюсти, полагаю, способны за раз перекусить человека надвое. Путешествие по этой реке в лодке или на плоту было бы похоже на игру в салки со смертью.
Там, у реки, Станислав почувствовал себя плохо. Лекарство, что дал нам в дорогу Юм-Памарак, уже не помогало ему. Я еще держался, но тоже чувствовал, что время мое на исходе. Сильных болей, как Станислав, я не испытывал, но порой на меня вдруг наваливалась жуткая слабость. Такая, что я несколько часов лежал пластом и не мог даже пальцем шевельнуть.
Мы поняли, что пришла пора возвращаться.
Станиславу с каждым днем становилось все хуже, и к концу пути он уже едва переставлял ноги. Не без труда добравшись до селения уурсинов, мы узнали, что двое наших
Все это было очень грустно. Но в то же время я не могу сказать, что меня пугала близкая кончина. Дело в том, что после «хашцак мицерик» я очень хорошо помнил свою первую смерть. Смерть, скажу я вам, когда она не насильственная и приходит вовремя, куда эстетичнее, нежели рождение. Смерть – это закономерный конец жизни, один из этапов, который обязательно нужно пройти. А старость и болезни – это прививка, которую жизнь нам делает перед смертью.
После нашего возвращения в поселок Станислав прожил еще тридцать два дня. После его смерти я остался единственным человеком на планете. Можно сказать, что в какой-то степени это льстило моему самолюбию. Я ведь был гораздо образованнее любого из уурсинов. Тот же Юм-Памарак, когда я рассказывал ему о законах физики или устройстве Вселенной, слушал меня с недоверием. Мне кажется, он считает меня если и не лжецом, то отъявленным фантазером. Но все же мне удалось убедить шамана в том, что рано или поздно люди, такие же, как я, снова придут в поселок уурсинов. И что у них будет на уме – никто не знает. Поэтому, для того чтобы вовремя узнать о целях пришельцев, уурсины должны выучить их язык.
И еще я сказал им:
– Что бы ни говорили вам люди, не верьте им. Люди алчны и лживы. Они попрали все, до чего смогли дотянуться, – даже саму смерть.
– Ты ведь тоже принадлежишь их роду, – напомнил мне Юм-Памарак. – Выходит, тебе тоже нельзя верить?
Я не знал, что ему ответить.
Но я понял, что он готов к встрече с людьми.
Глава 10. День 154-й
– Зачем ты вообще завел с ним этот разговор? – пожал плечами Дик-18.
– Какой разговор? – не понял Юрий.
– О людях, которые придут к ним в поселок.
– Я должен был предупредить уурсинов.
– О чем?
– О том, что от людей можно ожидать всего, чего угодно.
– Ага! – кивнул Дик-18. – А в результате этот шаман пытался выставить нас из поселка! Сказал, боюсь, мол, что вы все тут у нас сожрете!
– Уурсины не запасают продукты впрок. Когда уурсины хотят есть, они отправляются на охоту. Или идут в поле, где высажены овощи и злаки. В местном климате урожай можно снимать круглый год.
– Мы, между прочим, принесли с собой мясо.
– На вашем месте могли оказаться другие.
– Кто?
Дик-18 старательно делал вид, будто не замечает того, что Дик-33 уже давно дергает его сзади за куртку, давая понять, что следует прекращать этот разговор.
– Те, кто привез вас сюда. – Юрий устало вздохнул. – Как поступят руководители проекта колонизации, когда выяснят, что планета, на которую они уже заявили свои права, обитаема? В лучшем случае обманом вынудят наивных уурсинов подписать липовый договор, после чего загонят их в резервацию, где они вымрут через два поколения. В худшем – они их просто прикончат. Благо человечество успело изобрести и опробовать немало видов оружия массового уничтожения.
– Ты говоришь так, будто речь идет об одной-двух деревнях…
– Мне известно лишь о двух селениях уурсинов. Второе примерно такое же по численности, как и это.
– Но это не значит, что нет других.
– О других селениях ничего не знают сами уурсины. А это значит, что их попросту нет. Таким образом, общая численность аборигенов на планете немногим превышает тысячу. В чем причина такой малочисленности уурсинов, понять невозможно. Ни от суровых условий окружающий среды, ни от недоедания, ни от болезней они, судя по всему, не страдают.