Планеты
Шрифт:
Оставив его кататься по полу и выть, Марион вернул бластер энод – арону.
– Так нельзя, трайд, – укоризненно посмотрел тот. – Мы офицеры, а не головорезы. Это жестоко.
– Ради космоса, Джанулория, не надо проповедей! – мрачно отозвался тот. – Мои нервы и так на пределе! Тасури, дай-ка мне бластер этого пирата. Пойду, подышу воздухом, – с этими словами трайд скрылся в темноте туннеля.
В глаза ударило непривычно чистое, почти ослепительное небо без единого облачка. Тучи ушли, растаяли, как дурной сон. Мир, освободившись от тяжких оков сумрака, теперь, словно вздохнул с облегчением, засиял новыми надеждами и ждал долгожданного солнца.
Марион
Офицер бывал на многих планетах – пустынных и заброшенных, только рождающих простейшую жизнь и уже начинающих строить цивилизацию; достигших наивысшего расцвета и неумолимо умирающих; не поддающихся пониманию и совершенно чуждых; враждебных и ужасных. И каждая планета имела свое особенное неповторимое лицо, свою историю, – трагическую, печальную или счастливую, длинную или короткую, запоминающуюся или преданную забвению.
Он всегда оставлял в памяти «лицо» планеты: ее горы, леса, реки, равнины, пустыни, камни. И сейчас перед глазами проплывали льды Т, ахьяна, непроходимые джунгли Лафаса, водные бескрайние просторы Имберии, зеленая трава Амоллы, пустыни Таллассы…
Марион только потому и пошел в ПаРаСКоН, что это давало возможность увидеть весь космос, побывать на множестве планет, хотя он прекрасно осознавал, что однажды погибнет на одной из них, как и большинство действующих офицеров КС.
Но все же Камарлен трайд любил почти так же сильно, как и Деллафию. И он очень жалел, что во вселенной так ничтожно мало таких красивых, молодых, развивающихся планет.
К нему подошел ихлак, молча встал рядом.
– Тебе тяжело, Эрадорх? – наконец, спросил он.
Марион улыбнулся: этот огромный абориген всегда точно чувствовал его настроение, мельчайшие движения души, порывы.
– Немного взгрустнулось.
– Скучаешь по дому?
– Да, и по дому тоже.
– Хорошо после Большой Воды, – помолчав, сказал Юл-Кан, глядя на медленно выцветающий горизонт. – Смотри, Эрадорх, солнце встает!
Небо посветлело, стало почти белым. И вот робко проглянули длинные лучи, словно боясь, не проглотят ли их вновь грозные тучи? Потом весело, смеясь, пронзили утренний воздух, погладили угрюмые склоны гор Ялтхари, нежно коснулись лица Мариона, пробежали по мутным водам, ослепительно рассыпавшись на миллионы крошечных лучиков. И каждый из них перемигивался невозможным цветом, жил своей жизнью и мчались радостными бликами до самого горизонта.
А солнце поднималось все выше и выше, – победно и торжествующе – обжигая лица, отражаясь в глазах, нежась в волосах, проникало внутрь, в самое сердце, разгоняя кровь, отодвигая прочь тоску.
Это было удивительное, ни с чем несравнимое зрелище. И они стояли, всецело поглощенные и захваченные им, очарованные и молчаливые.
Но жестокая реальность грубо вырвала их из объятий этого рассветного чуда. Ихлак вдруг насторожился, напрягся, как сжатая пружина, по лицу его промелькнули мрачные крылья тени.
– Марганы? – спросил Марион, взглянув на друга.
– Да, – Юл-Кан указал рукой на далекие движущиеся точки, которые казались с такой высоты совсем крохотными и безобидными. Отсюда их можно было принять скорее за стайку каких-то мелких животных, плывущих в поисках суши.
– Ты уверен? – Трайд напряг зрение, пытаясь разглядеть получше эти точки, но те были еще слишком далеко.
– Я слышу их жадное дыхание, – ихлак сжал кулаки. – Они как-то учуяли наш след. Они найдут нас.
Точки быстро приближались к горам Ялтхари. Они двигались уверенно, не останавливаясь, словно их действительно вел какой-то невидимый, но четкий след.
Марион безотрывно смотрел на них, моля космос, чтобы ихлак ошибся. Но вот солнечный блик ярко полоснул по движущимся существам, и офицер ясно разглядел рыжую мокрую шерсть и желтоватые кривые рога. Да, это были марганы. Не меньше двух десятков марганов. И они шли по их следу.
– Уходим! – позвал друга Марион, и они нырнули в темное лоно туннеля.
– Скоро у нас будут нхасские гости, – предупредил он друзей.
– Марганы?
– Да, много марганов.
Трайд задержался у входа, оглядывая своды туннеля, поднял бластер, прицелился в большой камень, торчащий сверху, словно клык. Брызнули каменные осколки, и глыба обрушилась, завалив вход в пещеру. Следом рухнули еще несколько камней. Это хоть и ненадолго, но задержит чудищ. Потом Марион подошел к пирату, который угрюмо сидел, обхватив простреленную руку, поднял его и, глядя прямо в глаза, процедил:
– Если кто-то из нас пострадает, я сам лично швырну тебя в пасть к марганам, обещаю.
Видимо что-то в глазах офицера было такое, что заставляло не сомневаться в его словах, и пират неохотно произнес:
– Хочется мне послать тебя к дьяволу, да ты ведь больной на всю голову и за тобой не станется прострелить мне и вторую руку, поэтому я лучше помолчу.
– Вот и отлично. Теперь моли своего дьявола, чтобы он сохранил тебе жизнь.
Все были напряжены, сосредоточены и суровы: они уже достаточное количество раз сталкивались с нхасскими чудовищами, чтобы понимать, что их может ожидать в самом ближайшем будущем и поэтому были готовы к натиску.
Марион осмотрел пиратский тант – слишком тихоходен и маломощен, на таком далеко не улетишь, но, в крайнем случае, может и сгодится.
Через какое-то время до их слуха донеслись яростные вопли и мерзкий скрежет. Это явились и теперь ломились в пещеру марганы. Пират вздрогнул. Дели испуганно прижимала к себе Истана. Эвиро рычала, оскалив пасть и подняв дыбом шерсть.
Ожидание было невыносимым. Вопли становились все громче, яростнее, безумнее, казалось, что снаружи собралось не меньше сотни чудищ. Твари с силой бросались на камни, царапали их когтями, грызли зубами, шатали и раскачивали, как сумасшедшие. Потом камни вдруг разлетелись, не выдержав натиска, и в пещеру начали лезть рыжие монстры с невероятной проворностью.
Джанулория метнул огненные шары, остановив первый поток, но в пролом уже лезли другие. И марганы заполонили всю пещеру.
Яростно сверкнул изумрудный хлыст андора в руке империты, засияло серебром лезвие меча ихлака, исходили лучами данкар констата и бластер трайда, плевался огнем энод-арон, мелькали клыки лонга.
– Держи! – крикнул Марион и кинул пирату бластер, и как раз вовремя: над серебристоволосым уже замахнулась когтистая лапа.
Тут отчаянно запищал Истан, едва не раздавленный лапами маргана. Эвиро бросилась к нему, вцепилась в чудовище, посмевшее обидеть ее детеныша, и получила жестокий удар когтями. Но лонг не разжал челюстей, продолжая впиваться в ненавистную плоть все глубже, пока сердце его медленно, медленно не остановилось. И Эвиро упала.