Планеты
Шрифт:
А, между тем, представление продолжалось. Актер по имени Айан громко заговорил:
– Как вы видите, уважаемые зрители, нас всего двое – я и Руас, а для следующих волшебных номеров нам нужна прелестная помощница, поэтому сейчас мы выберем ее из числа наших очаровательных зрительниц!
Тут же на них обрушился шквал женских голосов, желающих стать третьим членом труппы. Кричала и Анабель, вытягивая вверх руку. Артисты обходили публику, ища глазами достойную партнершу.
– Они выберут меня! – уверенно шепнула Анабель в ухо Мариону, когда Руас остановился напротив них. Но тот направился дальше, к ее жестокому разочарованию.
Дели с интересом
– Вот она – наша прекрасная, как сама Деллафия, помощница!
Империта недоуменно, растерянно, почти с испугом вскинула на него глаза, думая, что он шутит, но сильные руки актеров уже бережно подхватили ее и вывели на середину площадки.
Марион видел смущенное, залитое краской лицо Дели, хлопающей длинными ресницами, ее платье в кляксах конфет, шоколада и конфетти и улыбался, сам не зная чему, приготовившись лицезреть интересное зрелище.
– Как же зовут нашу восхитительную помощницу? – спросил Айан, ободряюще глядя на девушку.
– Филадельфия, – сбросив оцепенение, ответила та.
– Чудесное имя, как музыка, – улыбнулся артист. – Ты сделал верный выбор, Руас! А теперь предстоит перевоплощение, которое сделает из прекрасной Филадельфии истинную королеву нашего представления!
В четыре руки они ловко расправили большой кусок зеленой блестящей ткани на круглом обруче и накрыли им империту, скрыв ее от глаз, как колпаком. Музыкант, сопровождающий труппу, нагнал интриги загадочной нарастающей мелодией. Публика напряженно замерла, затаив дыхание, вперив широко открытые глаза в колыхающийся изумрудный шатер. И вот ткань медленно поползла вниз, опадая мягкими ленивыми складками, пока не опустилась на землю зеленым кольцом. Все ахнули в изумлении: перед ними, восседая на настоящем живом аргисе48, облаченная в удивительный, обтягивающий стройную фигурку, сияющий красно-золотыми узорами и камнями, наряд с коротким плащом, с изящной маской на лице, предстала Филадельфия с волной распущенных волос, красиво вытянув тонкую руку с цветком стамихаля. Публика взорвалась аплодисментами и криками, а Дели, сорвав маску, лучезарно улыбалась.
Айан с Руасом восхищенно смотрели на свою новоиспеченную помощницу, но тут Айан очнулся и звонко крикнул:
– Лонды и лондалины, а также линды и все уважаемые гости Императора! Сейчас вместе с нами вы окунетесь в мир волшебства, загадок и тайн, – чарующий, непостижимый мир, поэтому приготовьтесь удивляться и поражаться! Вас ждут настоящие чудеса!
И чудеса были. Перед ними разворачивались захватывающие сценки, переплетающиеся с цирковыми, акробатическими номерами, полные невероятных превращений, исчезновений, огней, фейерверков и множества других не менее удивительных и красивых фокусов.
Дели принимала в действе активное участие. Она так органично и легко влилась в свою роль помощницы, что поражалась сама себе. Девушка бесстрашно соглашалась на сложные трюки и рисковые волшебства и с азартом экспериментировала с самими артистами, чем приводила последних в искренний восторг.
А потом Руас воскликнул, когда гром аплодисментов стих:
– Среди нас, я вижу, есть доблестный офицер КС, – он посмотрел на Мариона, который единственный из всех офицеров не снял форму даже в праздник. – И, чтобы дать ему возможность размять заскучавшие мышцы и, чтобы пощекотать нервы наших зрителей, я предлагаю стать ему участником нашего шоу!
Толпа одобрительно загудела, требуя зрелища, и трайду пришлось принять предложение артиста.
– Что же я должен делать, уважаемый? – поинтересовался он, выйдя на середину круга. – Надеюсь, мне не придется магически растворяться в воздухе или порхать в небе, как птичка?
– О, нет, – засмеялся весело Руас. – Я не буду заставлять вас выделывать что-то сверхъестественное. – С этими словами в его руках появились, словно по волшебству, два гнорсейна – длинные узкие энергетические мечи. Он ловко бросил один из них офицеру, который тот подхватил на лету. Трайд коснулся кнопки, и показалось световое жало лезвия, испускающее слабый-слабый свет. Это был тренировочный гнорсейн, не способный причинить серьезного вреда, кроме мелких ожогов и ссадин. Марион улыбнулся, поняв, в чем будет состоять это шоу, подняв глаза на актера, произнес:
– Вы не представляете, какую радость мне доставляете, уважаемый. Ваши правила?
– Побеждает тот, кто выбьет оружие из рук соперника, – отозвался тот, весело блеща глазами. – И больше артистизма, трайд, мы на сцене! Разумеется, допускаются лишь честные приемы, – с хитрой улыбкой добавил он.
– Разумеется, – кивнул тот, взмахнув лезвием, разминая руку.
И шоу началось. К удивлению Мариона, Руас великолепно владел гнорсейном, и едва не выбил световой меч из его руки, отвыкшей от подобного оружия за долгие годы службы. Но навыки быстро вспомнились, и два мерцающих лезвия с одинаковой проворностью и силой ударялись друг о друга, одно тело ни в чем не уступало другому ни в стремительности, ни в ловкости. Они, словно тени, носились по площадке, свивались в клубок, пробуя различные приемы, сверкая гнорсейнами под оглушающие вопли зрителей. Глядя на улыбающегося, легкого, словно танцующего Руаса, трайд и сам невольно двигался, как в танце, – невесомо, летяще. Он с головой погрузился в схватку – свою стихию, ликовал и торжествовал, не замечая ни криков, ни лиц, только это пляшущее острие меча перед собой. И, наконец, ему удалось выбить оружие из рук Руаса.
– Вы – достойный соперник, – Марион пожал запястье артиста.
– К сожалению, Айан не владеет оружием, – открыто улыбнувшись, произнес тот. – Зато теперь вы – любимец публики, трайд. Поглядите, как вам рукоплещут. И спасибо за представление. Если бы вы не были офицером, из вас вышел бы отличный актер.
– Я подумаю об этом, когда выйду на пенсию, – засмеялся тот, возвращая гнорсейн.
Но неожиданно к ним подошла Дели.
– Не хотите ли сразиться со мной, трайд? – насмешливо спросила она.
Оба мужчины изумленно уставились на нее, и трайд поинтересовался:
– С вами, прекрасная Филадельфия?
– Со мной! – вскинула та голову, посмотрев ему в глаза. – Или вы не считаете меня достойным противником?
Публика притихла, с нескрываемым любопытством прислушиваясь к этому диалогу.
– Офицеры не скрещивают оружие с женщинами, – покачал тот головой.
– Так сделаем исключение, трайд! – задорно воскликнула девушка, выхватывая гнорсейн из рук Руаса. – Повеселим публику! – она легонько коснулась его острием, и Марион почувствовал болезненное жжение на коже. Офицер вспыхнул, как порох, яростно взглянул на маленькую нахалку, что открыто ухмылялась ему в лицо, поглядывая сквозь прорези маски.