Плата за души (Книга 2)
Шрифт:
– Наверное, ты все время его обижаешь, - сказала она. Посмотри, какой он надутый!
Влад наклонился к ней и поцеловал в ушко. Зоя радостно засмеялась и приподняла плечо, ежась от удовольствия. Ромальцев шепнул ей:
– Зоя, я привез Лешу из Чечни. Он очень нуждается в том, чтобы кто-то полюбил его...
Она ошалело посмотрела на него:
– Вот сам и люби!
– сорвалось у нее с языка.
– Почему я?!
Влад опустил глаза. Ага! Не можешь! А меня, значит, хочешь заставить... Ну и что, что из Чечни! Мало, что ли, таких? Всех теперь любить, что ли?
–
Он улыбнулся. Ну... хорошо... Ладно... не такой уж этот Леша, наверное, и противный... ну, если с ним - ты... Может быть, с ним можно будет договориться. Даже симпатичный. Она попробует привыкнуть, раз Влад так хочет...
Зоя посмотрела на Лешу, стараясь делать это другими глазами. Конечно, несчастный мальчик. Война, и все такое... Нужно его пожалеть.
Манекенщица отпустила руку Влада и подвинулась к мальчишке:
– Все будет хорошо, - стараясь не фальшивить, произнесла она.
– Ты будешь жить здесь. Тебе ведь здесь лучше?
– и Зоя потянулась, чтобы погладить его по голове.
Ромальцев не успел перехватить ее кисть, и Леша вцепился ей в кожу острыми ногтями:
– Пошла к черту, дура!
– взвизгнул он.
Зоя вырвалась. Кисть была разодрана до крови. Взгляд ее от боли переместился с Леши на Влада и принял непередаваемое выражение. Кровь бежала струйками и запачкала рукав белой кофты. Манекенщица вскочила и бросилась в уборную.
В глазах Алексея погасли злобные огоньки. Влад смотрел на него в упор, и от этого Лешина спина похолодела и покрылась потом.
– Мне нужно говорить, что ты сейчас сделал?
– тихо спросил Ромальцев.
Мальчишка опустил глаза, но потом все же покосился на приемного отца:
– Она сама... Я случайно. Она притворялась...
– бессвязно пробормотал он, не то желая оправдаться, не то объясняя самому себе свою жестокую вспышку.
– Тебе стало от этого легче?
– как и в тот раз повторил Влад.
– Не хотел... А чего она...
– Я спросил. Ответь, пожалуйста: тебе стало от этого легче?
– Ну, нет...
– Зато ты сделал плохо еще и другому. Пусть не один я буду страдать, так?
– Влад подпер голову рукой, но взгляда с Леши не сводил.
– Я не такой, как тот бородатый, понял?!
– вспыхнул мальчик.
– А чем ты другой?
– тот не изменил ледяному спокойствию и даже бровью не повел, хотя и видел, что Леша бередит у себя начавшие заживать раны. Мальчику захотелось взвыть от обрушившихся на него противоречий: да, я сделал это просто так, от злости на всех - как тот дядька убил его мать, ни за что, ни про что... Ничего подобного, он никогда не будет, как тот бородатый! Он не должен был делать этого, ведь ее рука ничем ему не угрожала...
– Что я должен сделать?
– переведя дух, куда-то в воротник свитера прогудел Леша.
Наконец лицо приемного отца ожило: двинулся излом густой черной брови, казавшейся такой суровой, нахмуренной.
– Тебе решать: ты мужчина. А она - женщина.
– Я не смогу. Она не захочет простить...
– А ты пробовал?
– Ты думаешь, что я боюсь? Так я не боюсь. Ничего больше бояться не стану, понял?!
– выкрикнул Леша и, спрыгнув со стула, побежал искать Зою.
Приехал, а сам вместо обещанного тира повел к тетке... Обманул сам, а сам говорит... Привез его сюда... Зачем?! Где ее искать? А вдруг она уже уехала?
Леша сбежал на первый этаж и едва не столкнулся с Зоей. Глаза у нее были припухшими, царапины - заклеенными пластырем. Леша заглотил слишком много воздуха - и все равно его не хватило - шагнул назад, прижался к стене. Сейчас она выйдет из-за поворота. Как в страшном сне, когда каждый шаг дается с невероятным трудом, мальчик пошел ей навстречу.
– Тетя Зоя...
– выдавил он, и поджилки у него тряслись, как и губы.
Она загорелась яростью, но вдруг в голову пришла мысль, что ей - двадцать два, а не одиннадцать, и что так вести себя приличествует капризным детям, а не взрослым женщинам. Сосчитав до пяти, она выпустила пар и подбоченилась:
– Что?
– Извини меня, теть Зоя... Я сам виноват...
Интересно, его Влад послал или сам догадался? Но все равно, пришел ведь он сам, не на аркане. Смелый пацан. А в нем, пожалуй, что-то есть...
– Мне было больно!
– чуть капризно сообщила она и ощутила себя девочкой, которую в детском саду обидел не в меру разыгравшийся мальчик и к которой воспитатели направили этого самого мальчика извиняться; тогда она присела на корточки и сказала уже серьезно: - У меня плохо сворачивается кровь. Я не знаю, это болезнь или что, но если я поранюсь, мне всегда очень трудно остановить кровотечение... Я испугалась только этого, понимаешь?
Он опустил голову и кивнул:
– Извини, теть Зоя... А она может и вообще не остановиться, что ли?
– детское любопытство все же взяло верх.
– Не знаю. И врачи не знают. Я ведь всегда была осторожна, не ранилась сильно, не ударялась...
– И что, тебя ни разу не били?!!
Она в ужасе посмотрела на него и охватила ладонями свои заплаканные щеки:
– О, боже ты мой! Пойдем отсюда! Пойдем туда!
– Зоя нечаянно схватила его руку, чтобы повлечь за собой, и ощутила, как Леша напрягся. Напугавшись, она отпрянула и отпустила его, но мальчик пошел с нею рядом.
Весь вечер она просидела тихо-тихо, прижимаясь щекой к плечу Влада и разглядывая Лешу. Что творилось у нее на душе не знал никто...
***************************************************************************************
И снова горы, теплый снег, глинистые откосы, снова реки и речушки... Снова стрельба, пот, кровь, ярость. То ли сон сменился, то ли кто-то там, в заоблачной дали, просто перевернул страницу...
Влад стоял на склоне и смотрел на разбросанные вдалеке, в голубоватом мареве, здания заводов. Некоторые из них еще действовали - как бы сами по себе, независимо от людей, по застарелой привычке... Один из факелов чадил, выпуская в воздух адский смрад. В низине между холмами бежала трасса и, если приглядеться, еще можно было различить трамвайные пути. Если приглядеться. В овраге валялся и проржавевший вагончик, когда-то опрокинутый взрывом...