Плата
Шрифт:
– Тёть Маш, мне бы телефон, – как-то спросила Виктория. Она не заметила в доме ни каких средств связи, даже телевизора не было, и вообще, к ним никто не приходил. Слышны были лишь звуки природы и тишина. А когда она пару раз выходила во двор, то хозяйка быстро заводила ее обратно, словно прятала от людей.
– А зачем он тебе, лапушка? Кому звонить хочешь? Родителям?
– Нет…, – грустно ответила Вика.
Ее родная мать никогда даже не пробовала с ней связаться. Иногда она отсылала ей денег, но мать даже не благодарила, просто брала и уходила. Звонить она хотела своей подруге, больше ей было не кому.
– Тебе лучше не сообщать о себе, хотя бы пока не поправишься, – мягко сказала женщина, взяв ее за руку.
Виктория взглянула в ее глаза и поняла, что та хотела сказать этим. Она не подумала об опасности. Конечно! Этот кретин со своими псами ведь решили, что убили ее. И если они узнают, что она выжила то…
– Что же мне теперь делать то? – прикрыв рот рукой, с ужасом проговорила Вика, больше самой себе, чем ей. На что женщина ответила:
– Я знаю одного хорошего человека, он поможет тебе, – заверила она, – вот встанешь на ноги, и мы его позовём поговорить.
– Спасибо! – проговорила девушка, сжав крепко руку тети Маши.
***
Роберт ушел с головой в работу. Он, не жалея сил и всего себя посвятил делу, словно это фирма была его собственной. Всего за несколько недель он сумел обрести ещё несколько постоянных клиентов, и работники фирмы просто не успевали с выполнением заказов.
Двадцать процентов от прибыли были его, и Роберт поставил себе цель – подняться с положения, в котором находился после развода, как оказалось с очень расчётливой девушкой. Они заключили брачный договор, в котором был пункт, что в случае измены одной из сторон, все имущество движимое и не движимое отойдет другой стороне. И он изменил ей. А она узнала и поймала его на месте преступления. Было ли это подстроено или нет, уже не важно. Он собрал свои вещи в чемодан и ушел. А она разбила хрустальный бокал о закрывающуюся за ним дверь. И вот теперь он снова остался один. Теперь изменили ему, потому что он был не в состоянии одаривать свою подругу дорогими подарками. Вот и вся мораль жизни. Нет бабок – нет ничего.
Отныне он будет воспринимать женщину только, как объект пользования. Взял – отдал, до свидание. В его судьбе больше не было места доверию, искренним чувствам, мечтам, надеждам. Все просто. Есть он и его жизнь, и больше в ней никого не будет.
Вместе с тем, Лана продолжала лелеять мечту о союзе с Робертом. Теперь между ними больше не существовало никаких преград. Виктория саморучно вручила ей этого мужчину. Отдала и исчезла. Они расстались. Лана не стояла между ними, когда они ещё были вместе. Она была всего лишь другом. Ее вины не было в том, что Вика сделала свой выбор не в пользу Роберта. А Лана тоже имеет право на счастье, впрочем, как и Роберт! И она будет за него бороться.
***
– Через две недели будем снимать повязки и отправимся в поликлинику в город, сделаем рентген головы, – сообщила тетя Маша.
– Рентген головы? – с изумлением переспросила девушка.
– Ну я не знаю, как это называется. В общем, проверим головку, чтобы все было нормально, – как всегда с теплотой отозвалась она и погладила Вику, по голове и плечам.
Девушка, положив ей на грудь свою голову, закрыла глаза. Однажды, Виктория попросила ее: – «Можно мы с Вами не расстанемся? Когда я уеду, хочу всегда возвращаться сюда, как к маме».
Женщина тогда погладила ее по волосам и, поцеловав, проговорила:
– Ты сделаешь меня очень счастливой, если будешь приезжать.
Через несколько дней приехал какой-то парень на внедорожнике и войдя в дом, поздоровался. Виктория была одна на тот момент. Она обернулась, завидя гостя и сразу испугалась, попятилась назад. Его глаза показались ей до боли знакомыми. Она узнала его. Этот парень был одним из группы охраны ее бывшего, того самого благодетеля, который её чуть не убил!
– Не бойся. Я не сделаю тебе ничего дурного, – заверил он, стоя в дверях.
Тетя Маша была в сарае и, заслышав голоса, быстро поспешила в дом.
– Тетя Маша, не отдавай меня ему! – взмолилась Виктория, подбежав к ней.
– Здравствуй, сынок, заходи, – обратилась она к высокому и крепкому парню, со светлыми короткими волосами, а потом обернулась к девушке, обняла ее и ответила, – я тебя никому не отдам, не бойся, дочка. Он защитник, он не обидит. Не волнуйся, это Руслан, мой сын. Это он тебя нашел и привез. Он спас тебя, милая.
– Что??
Парень стоял и смотрел на нее, потупив голову. Он боялся что-то сказать, чтобы ещё больше не напугать дрожащую всем телом девушку.
Немного погодя, ее успокоили и все объяснили. Воспоминания приносили боль даже одним своим напоминанием, но пришлось снова вернуться в тот день.
После того, как ее без чувств бросили в озеро и уехали, двое из охраны того человека, отправились в бар и напились в стельку. Им самим было до боли жаль девушку, но таков был приказ. Уничтожить. И ослушаться они не могли. В то время Руслан, приехал за парнями в бар чтобы отвезти их по домам, и ему рассказали о случившемся во всех подробностях. Когда он освободился, ночью помчался к озеру, куда они ее кинули. Было темно, плюс ко всему, по рассказу друзей, было не очень понятно в каком именно месте они ее оставили, да ещё и бросили в воду. Он пустился в поиски, но лишь на утро смог ее отыскать, едва живой на берегу. На том самом Слезном, где постоянно находили трупы.
Виктория закрыла лицо руками и дала волю рыданиям. Все это время она сдерживала их, отгоняя прочь мрачные мысли, а теперь ее прорвало. Она сидела ровно за столом, повязка не давала ей согнуться или повернуться. И она ревела с гордо поднятым подбородком, в голос, в крик. Оплакивая себя в прошлом, себя, хрупкую, беззащитную, слабую девочку. Ту, которую почти убили и бросили в озеро.
Тетя Маша заплакала вместе со своей подопечной, словно они кого-то хоронили. А ее сын вскочил и не знал, что ему делать, бегая от одной к другой и не находя слов утешения.
После он просто выбежал из дому, сел в автомобиль и умчался.
– Руслан! – закричала его мать, ещё пуще зарыдав.
Через минут пятнадцать, он вернулся и, подойдя к столу, аккуратно положил на его поверхность маленький комочек. Женщины постепенно затихли, с интересом стали разглядывать пушистое существо, которое замяукало и в испуге забегало по столу.
– Ой, Боже мой, котёнок! – с умилением в голосе проговорила Виктория, стирая слезы с глаз и шмыгая носом потянулась вперед.