Плечом к плечу
Шрифт:
— Вы позволите присоединиться к вам, госпожа посол?
Дождавшись вымученного кивка и невнятного бормотания, которое с явным успехом могло означать и «прошу вас, леди» и «чтоб ты сдохла», гостья изящно опустилась на краешек стула, вполне в духе идеально воспитанных и до приторности жеманных инталийских красавиц.
— Таша… мы не на приёме, поэтому простите мне столь фамильярное обращение, — Дилана на мгновение замолчала, игнорируя яростные блики в глазах леди Рейвен, затем улыбнулась одной из самых чарующих своих улыбок, — но я пришла, чтобы внести кое-какую ясность в наши отношения.
— Это… необходимо?
— Это совершенно необходимо, —
Она помолчала, затем сделала знак слуге — мгновение спустя перед ней появился высокий бокал из тончайшего стекла, наполненный рубиновым, под цвет камней в её украшениях, напитком. Сделав маленький глоток — а скорее, просто омочив губы — леди Танжери продолжила речь.
— Я прекрасно знаю, в чём меня готов обвинить Совет Вершителей и лично вы, Таша. И я не скрываю, что большая часть этих обвинений истинна. Но ситуация изменилась, и на данный момент мы не враги. Долгое время я рассматривала Орден как противника, а Инталию — как поле боя. Я, как, между прочим, и вы, Таша, просто выполняла полученные приказы так и там, где это представлялось наиболее правильным. Приказы… что ж, не всегда это может служить оправданием и в моём прошлом найдётся немало такого, чем не стоит гордиться и о чём не следует рассказывать детям. Признаю. Но сейчас Империя и Орден намерены протянуть друг другу руку, и я бы хотела, чтобы вы, Таша, смогли хоть в какой-то мере забыть прежние обиды…
— Думаешь, это возможно? — почти прошипела леди Рейвен, прекрасно понимает, что она с треском проигрывает эту словесную дуэль. Надо, надо взять себя в руки… ясно как день, императорская убийца пришла сюда не просто так, её послали… и будет большой ошибкой не узнать, в чём заключался полученный леди Танжери приказ.
— Не думаю, — совершенно искренне призналась Дилана. — Не думаю, но ведь можно попробовать? Мы с вами сражались друг против друга, это так. Время войны прошло… Знаете, я могла бы попытаться принести вам свои извинения, за совершённые поступки скопом или за каждый в отдельности. Но не стану. Я выполняла свой долг, а ведь вы, магистр Ордена, прекрасно знаете, что такое долг, не так ли? Иногда человек вынужден совершать нечто такое, что принесёт пользу его государству и его правителю… даже если это иссушает душу и отягощает совесть.
— Хорошо, леди Танжери… — вежливое по форме обращение звучало сейчас как прямое оскорбление, столько яда было вложено в голос Таши, — тогда сейчас самое время облегчить вашу совесть. Если она у вас есть.
— Совесть есть у каждого, — тонко усмехнулась Дилана, — но кому-то удается с ней договориться, а кому-то нет. Моя совесть понимает смысл слова «компромисс». Но я так понимаю, что сейчас вы хотите что-то спросить?
— Да, разумеется. Какой конкретно приказ вы получили от Его Величества?
— Войти к вам в доверие, конечно, — с ответом Дилана не задержалась и на мгновение, словно заранее к нему готовилась. — Приложить все усилия, чтобы в ходе предстоящей миссии с вашей, леди, головы не упал ни единый волос. Его Величество считает, что для упрочения добрых отношений между нашими государствами эта кампания чрезвычайно важна, следовательно, она обязана завершиться успешно. Кроме того, мне приказано оказывать вам знаки внимания, отвечать
Таша молчала, ошарашенная этим признанием и, в то же время, слегка восхищенная тем нахальством, с которым оно было произнесено. Только что Дилана выбила у своей давней противницы шпагу — что толку обвинять эту имперскую суку в двуличности, если она сама только что заявила, что получила приказ быть таковой. Что толку ждать удара в спину, если леди Танжери только что посетовала на запрет этот удар наносить.
— Я бы хотела добавить ещё кое-что, — Дилана откровенно наслаждалась произведённым впечатлением. — Понимаю, что доверять мне в ближайшем будущем вы не станете. Но видите ли, Таша, между нами есть много общего, однако имеется и определённая разница. Вы выполняли распоряжения арГеммита потому, что вам это нравилось.
— Не…
— О, я многое о вас знаю, леди. Вы родились в богатой семье, вы сделали карьеру в Ордене — не выдающуюся, но довольно заметную. Всё, что вы делали, вы делали из врожденного авантюризма, ради удовлетворения тяги к приключениям. Я — иное дело. Я следовала приказам Его Величества потому, что иного выхода у меня просто не было. Никогда. Вспомните вашего старого знакомого, Ангера Блайта, бывшего Консула Тайной Стражи…
Произнося эти слова, Дилана не смотрела в сторону телохранителя госпожи посла, задумчиво разглядывая бокал с вином в своей руке. Но самым краешком взгляда… нет, молодой парень не вздрогнул, стоит как стоял — статуя и то более подвижна.
— Он, как вы помните, служил Империи верой и правдой. Многие годы. Но он допустил ошибку, он счёл, что приказы Императора имеют меньшее значение, чем его собственные желания. И годы верности были забыты. Поэтому, повторюсь, я обязана выполнять приказы Его Величества, согласна я с ними или нет. Когда вы, леди Рейвен, поймёте это — тогда сможете научиться доверять мне. Не навсегда — лишь до тех пор, пока я не получу иных приказов. Но… но одно я могу пообещать — заметьте, лишь потому, что Император разрешил мне дать вам это обещание. Я клянусь, что если получу приказ стать вам врагом, то вы об этом узнаете до того, как я приступлю к исполнению полученных распоряжений.
Таше очень хотелось сейчас спросить эту красивую, богатую и до ужаса опасную женщину, действительно ли она «убила» Блайта. Метиус и его верный квестор в этом не сомневались, но вся их уверенность строилась, большей частью, на разного рода предположениях. Дилана была в Торнгарте, это факт неоспоримый. Но она ли сделала тот выстрел? Или же просто отдала приказ? Или её миссия была иной?
Но она промолчала. Не время и не место для подобных вопросов… а если и спросить — ответ может оказаться и правдой, и совершеннейшей ложью. По признанию Диланы, интересы Империи по-прежнему для неё на первом месте, следовательно, именно этими интересами и будет продиктован ответ.