Пленить сердце горца
Шрифт:
Да, она, несомненно, сделала выбор — так какое он имеет право даже думать о том, чтобы расколоть эту дверь в щепки, выбрать самый смертельный осколок и проткнуть им сердце своего лучшего друга? Какое право он имел делать что-либо другое, кроме как повернуться и уйти по темному коридору в свой личный ад, где его уже, конечно, поджидает дьявол с новым валуном, который ему придется, надрываясь, выкатывать на гору: тяжкий камень сожаления по поводу содеянного.
Внутренний спор бушевал всего один напряженный миг, закончившись только тогда, когда
Дыхание Гримма было сиплым от одышки. Он присел в дверях и заглянул в тускло освещенную комнату, гадая, почему никто не выпрыгнул в удивлении из кровати.
— Гримм… — еле слышно прозвучало из темноты.
Озадаченный, Гримм скользнул в комнату и быстро приблизился к низкой кровати. Куин лежал в куче промокших простыней, свернувшись калачиком, — он был один. Потертые доски пола были покрыты рвотой. Кружка для воды была отброшена, рядом с ней валялся разбитый глиняный кувшин, в открытое окно струился холодный ночной воздух.
Вдруг Куин иступлено задергался, его подбросило над кроватью и согнуло дугой. Гримм кинулся к другу и подхватил его на лету, не дав рухнуть на пол. Держа Куина на руках, он смотрел на него в изумлении, не способный ничего понять, пока не увидел тонкую пенку слюны на губах Куина.
— Я-а-а-а-д, — едва слышно прохрипел Куин. — По-о-о-мо-ги-и.
— Нет! — ахнул Гримм. — Сукин сын! — выругался он и, обняв голову Куина, заревел, как зверь, призывающий на помощь.
Глава 13
— Кому могло понадобиться отравить Куина? — недоумевал Хэтчард. — Нет на свете людей, которые не любили бы Куина. Куин — само воплощение лэрда и джентльмена.
Гримм скорчил гримасу.
— С ним будет все в порядке? — заламывая руки, Кейли в беспокойстве кружила возле них.
— Что происходит? — в дверях стояла Джиллиан с заспанными глазами.
— Господи! — воскликнула она, уставившись на острые обломки двери. — Что здесь случилось?
— Как ты себя чувствуешь, девочка? Ты здорова? Живот не болит? Нет жара? — руки Кейли вдруг оказались одновременно повсюду, щупая лоб Джиллиан, надавливая ей на живот, гладя ее по волосам.
Джиллиан заморгала.
— Кейли, со мной все нормально. Ты прекратишь меня щупать? Я услышала шум, и он напугал меня, вот и все.
Когда Куин застонал, Джиллиан ахнула:
— Что с Куином?
И тут она запоздало заметила беспорядок в комнате и нездоровый зловонный запах, пропитавший белье и занавески.
— Сходи за врачом, Хэтчард, — велел Гримм.
— Цирюльник ближе, — предложил Хэтчард.
— Никаких цирюльников, — резко возразил Гримм и повернулся к Джиллиан. — С тобой все в порядке, девочка?
Когда она кивнула, он с облегчением вздохнул.
— Найди Рэмси, — велел он Кейли.
Глаза Кейли понимающе расширились, и она вылетела из комнаты.
— Что случилось? — озадаченно
— Подозреваю, что это яд.
Он не сказал ей, что был в этом абсолютно уверен; запах содержимого желудка Куина наполнял воздух, а берсерк не мог спутать зловоние яда ни с чем другим.
— Думаю, с ним все будет в порядке. Если это то, что я думаю, он был бы уже мертв, если бы доза была достаточно сильной. Должно быть, действие яда каким-то образом было ослаблено.
— Кому понадобилось отравить Куина? Все любят Куина, — невольно повторила слова Хэтчарда Джиллиан.
— Я знаю, девушка. Все мне об этом твердят, — промолвил Гримм с издевкой.
— Рэмси болен! — эхом разнеслись слова Кейли по коридору. — Помогите мне кто-нибудь! Я не могу его удержать!
Гримм посмотрел в сторону коридора, затем снова на Куина — он явно не знал, что ему делать.
— Ступай к Кейли, девушка. Я не могу его оставить, — процедил он сквозь зубы.
Кто-то мог бы посчитать его параноиком, но, если его подозрения верны, это он должен был лежать в луже собственной рвоты и издыхать.
Джиллиан, лицо которой стало мертвенно-бледным, немедленно подчинилась.
Сдерживая готовые вырваться наружу проклятия, Гримм промокнул лоб Куина и сел дожидаться лекаря.
С двумя огромными сумками в руках прибыл лекарь, он тут же начал смахивать дождь с редеющей паутины волос, венчающих его макушку. Опросив почти всех людей в гостинице, он согласился осмотреть больных. Двигаясь с удивительным для такого толстяка изяществом, он ходил взад-вперед по комнате и делал какие-то записи в крохотной книжечке. Заглянув в глаза больным, осмотрев языки и потыкав пальцем в их раздувшиеся животы, он снова вернулся к страницам своей крошечной книжонки.
Несколько секунд полистав в задумчивом молчании странички, врач распорядился:
— Дайте им ячменную воду, настоянную на инжире, меде и лакрице. И больше ничего, вы меня понимаете? Ничто больше не переварится. Желудок — это котел, в котором варится пища. Когда соки вышли из равновесия, ничто не может быть приготовлено, и все твердое будет выбрасываться назад. Только жидкости.
— С ними все будет в порядке? — обеспокоенно спросила Джиллиан.
Для облегчения ухода обоих больных перенесли в чистую комнату, смежную с комнатой Кейли.
Лекарь нахмурился, отчего морщины образовали на его двойном подбородке такие же печальные складки, какие были видны у него на лбу.
— Думаю, что их жизнь вне опасности. Похоже, никто из них не принял смертельной дозы, но, подозреваю, они будут очень слабы некоторое время. Чтобы они не пытались подняться, вам надо будет залить водой вот это средство. Это мандрагора.
Он протянул Гримму маленький мешочек.
— Смочите в нем платки и приложите их к лицам больных.
Лекарь принял поучающую позу и стал постукивать пером по своей книжонке.