Пленница бандита
Шрифт:
— Ну даже не знаю, а что мне за это будет? — засмеялась, боднув мужа носом по щеке.
— Для тебя хоть весь мир, — в словах мужчины не было юмора. Он сейчас говорил абсолютно серьезно. И взгляд пронизывающий такой, без огонька. — Не понимаю, за что мне такое счастье…
— Почему ты думаешь, что счастье можно заслужить? Да даже если и придерживаться твоей теории, неужели ты думаешь, что мог бы не заслужить его?
Да кто если не Леша заслуживал всего самого лучшего? Кто?
— Я много чего совершал в своей жизни, — мужчина перевел отсутствующий взгляд на стенку и сжал руки в кулаки.
Понимала ли я, что он не подарок? Разумеется.
— Но никогда не поступал подло и низко, — у самой от этой фразы мурашки по телу прошлись. Да, он такой, какой есть, со своими плюсами и минусами, но не подонок, не ублюдок. А мужчина. Мой.
— Принципы никто не отменял.
— В следующий раз, когда тебе придет в голову мысль, что ты чего-то там не заслужил, вспомни этот момент, ага? — я нежно обхватила лицо Леши и поцеловала в уголок губ.
— Я люблю тебя, Мира.
Каждое признание трогало меня как в первый раз.
— И я тебя люблю, Леш. Помни об этом. Всегда, когда у нас будут взлеты и падения, а они все равно неизбежны. Помни, что я рядом, что бы ни приключилось. Ни на секунду не допускай мысли, что я оставлю тебя один на один с бедой, горем или бедностью. Пусть мы клятв и не давали, но я иначе не смогла бы. Иначе никак.
Мы всматривались друг другу в глаза и в общем-то говорили без слов. Все было неважно, на каком-то душевном уровне мы давно были единым целом.
— Надеюсь, что таких больше не будет. Никогда до конца не понимал фразы «надежный тыл», но, кажется, именно сейчас прочувствовал это во всей красе. Ты мой надежный тыл, Мир. И я не представляю, как жил до тебя, — Леша провел пальцем по моей губе, а у меня в глазах защипало. Опять.
— До тебя я, по-моему, и не жила, — ломающимся голосом ответила ему и прижалась уже солеными от слез губами к щеке. Обхватила ладошками шею и жадно вдохнула запах своего мужчины.
С этого момента все протекало в другом русле. Мы успокоились. Оба.
Сцепив зубы, мой дрогой муж придерживался всех предписаний, не увиливал и не халтурил, я за этим следила особенно внимательно, и случилось первое чудо. Как ослепший внезапно начинает видеть, так и здесь…реакция была схожей. Леша самостоятельно сделал шаг спустя несколько месяцев кропотливого труда, пота и выплаканных слез, моих по ночам, иногда во вред себе.
— Мир, — потерянный взгляд и жуткое напряжение на лице.
— Лешенька, — я прикрыла ладошками рот и всматривалась в человека, который смог преодолеть еще одно препятствие. — Ты смог!
— Мы смогли, — перебил меня мой муж.
Теперь всегда были «мы».
Глава 29
ЛЕША
Учиться заново ходить довольно сложно, особенно если ты привык бегать галопом, снося преграды со скоростью света. Но всему свое время. Этому я научился у своей мудрой жены, которая несмотря на свой юный возраст, была во много раз смышленее меня, мужика, прожившего, казалось бы, ту еще мясорубку жизни. Меня переломало буквально дважды и еще сотни раз фигурально, но никогда еще я не чувствовал себя так, как сейчас. Восставший из пепла, готовый на любые свершения. И кое-что для очередной победы лежало у меня во внутреннем кармане куртки, потому что мысль о том, что с Мирой все должно быть правильно, не покидала меня ни на секунду.
А пока я уперся руками в парапет балкона родительского загородного дома. На полянке бегал мой сын, а за ним гонялся соседский пес. Мысленно поставил себе галочку, что надо подарить сыну похожего. Судя по всему, любовь к животным у него ярко проявляется. А раньше…его бы и за уши нельзя было бы притащить вот так вот активничать. Хот я до сих пор боялся, что прошлое смогло бы повлиять на его психику, еще бы. С такой мамашей не мудрено стать психически нездоровым.
Ленивый взгляд скользнул по периметру: в садовом кресле расположились мои родители, которых я в очередной раз заставил пережить ад на земле. Видит Бог, не хотел, обещал матери, что все под контролем. Такой у тебя контроль, да? Я опустил глаза на костыль, стоящий рядом со мной. Ненавистный, но что поделать? Ходить полностью самостоятельно мне было все еще противопоказано, пусть я и старался в тихую вышагивать через боль, насквозь пронзающую тело. Мира порой ругалась, если заставала меня за этим, и, разумеется, мне было что слушать. От этого и тепло и гадко на душе, с одной стороны безумно приятно, что она так беспокоится обо мне, но с другой — куда ей волноваться. Приходится глотать ответ на каждый упрек, сжимать в руках и зацеловывать до потери здравого смысла.
Она все еще придерживалась тактики кнута и пряника, ее пряники мне особенно нравились, но что характерно, после каждого кнута, я получал свой пряник незамедлительно. И что-то в этой бесконечной цепочке мне все больше нравилось ругаться, чтобы потом мириться.
Сегодня мы собирались узким кругом, чтобы отпраздновать мое возращение из реабилитационного центра. Только родственники и друзья, спустя столько времени к нам вернулся отец Миры, да не один, а с дамой сердца, как он говорил. Моя девочка говорила, что после смерти мамы он ни с кем не был, а тут она его не узнавала. Да и я тоже, особенно после того, как буквально пьяное бревно застал тогда в доме. Он и двух слов связать не мог, а сейчас сидел в обнимку с женщиной за сорок, нежно поглаживал ее по спине. Кажется, в том реабилитационном центре он не только пошел на поправку, но и нашел смысл жизни. По крайней мере, теперь о нем можно было не волноваться, а то у Миры проскакивали разговоры, что «я как будто отца бросила». Нет, просто отпустила в свободное плавание, здоровым и счастливым. А присматривать за ним теперь есть кому. С работой я ему помогу, все остальные проблемы давно решены.
— Привет, друг, — Тимур подошел ко мне и протянул охапку шариков. «С возвращением, Кощей», «Косой и хромой, но все еще молодой». Своеобразное чувство юмора у моего друга, тут ничего не скажешь.
— А ты, как всегда, подошел к вопросу креативно, — ухмыльнулся я, посматривая на разноцветные гелиевые шары.
— Еще бы.
Тимур подозрительно радостно покосился на меня. Что-то тут было однозначно нечисто.
— А чего это ты такой довольный и сверкаешь, как начищенный самовар?
Мужчина качнулся на пятках, после чего перевел взгляд на Риту, стоящую вместе с моими родителями. Они все-таки присели хоть кому-то на уши с моими детскими фотками. Мире ведь уже показали каждый сантиметр фотографий с голым мной. И это совсем не те фото, за которые я бы гордился.
— Рита беременна, — приглушенно прошептал Тим. Глаза при этом искрились чистым счастьем. — Только ты ничего не знаешь. Иначе она меня порежет на кусочки.
У меня даже дыхание сперло и уши заложило. Это было неожиданно, но за ребят гордость брала. Они это счастье во многом выстрадали, Рита так точно.