Пленник гибнущего мира

Смородин Кирилл

Андрей очень боялся сойти с ума. Этот страх появился еще в Степной Обители и становился все сильнее. Духов не сомневался, что два месяца в изувеченном мире, пусть и рожденном при помощи гипноза, не пройдут для рассудка даром. Он не раз думал: «Было бы здорово очнуться у Кагановского и ничего не помнить». Однако понимал, что эта надежда напрасна. Писатель отправил Духова сюда, чтобы тот узнал, как проживать события книги. А значит, не позволит ничего забыть.

К тому же до возвращения домой… Андрей понятия не имел, что еще ему предстоит пережить, прежде чем покинуть отравленную Чашу Жизни, и от этой мысли отчаяние вгрызалось в душу, точно червь-паразит.

Пятая неделя пути подходила к концу, когда Духов заметил, что деревья стали меньше.

– Верно, – подтвердила Стелла. Андрея передернуло: он так и не привык к тому, что дочь Отшельника может легко залезть ему в мысли. – Конец пути бли-изок. Скоро мы до-оберемся до окраины.

– Когда? – спросил Андрей, ускоряясь. С последнего привала прошло немало времени, он успел вымотаться, однако слова Стеллы ободрили и придали сил.

– Ско-оро, – ответила Стелла. – Готовься-а. Будет очень нелегко-о.

Ползучий Бор менялся с каждой тысячей шагов, оставленных за спиной. Духов почти бежал. Задыхался, морщился от боли в задубевших руках, но даже не думал останавливаться. Стелла лежала на боку, из горба доносилось урчание, костлявые плечи вздрагивали.

Исполинские стволы и стружки пористой земли остались позади. Теперь Андрея и Стеллу окружали десятиметровые изломанные побеги. Туман стал гуще – он поднимался и опадал.

Неожиданно Стелла вскрикнула, подняла руку. Незаживающие раны сочились розовым.

– Оста-анови, – велела девушка. – Пришло вре-емя.

Ее выгнуло. Урчание, доносившееся из горба, превратилось в рык.

«Пришло время», – эхом отозвалось в мозгу. Андрею стало страшно. Он понял, что это за время.

– По-одойди, – сказала Стелла. – Я должна тебя ви-идеть.

Духов послушно обошел «сани». Он дрожал. Зубы стучали так же часто, как сердце.

– Теперь все зависи-ит только от тебя, – Стелла с трудом перевернулась на спину. Скривилась от боли, когда из горба вновь донесся рык. – Если у тебя хватит решимо-ости, ты попадешь к обма-анщику. Если нет – все было зря. И ты поги-ибнешь.

От последней фразы Андрея качнуло. Ноги чуть не подогнулись. В груди стало жарко, точно в топке.

Стелла смотрела на него мутным взглядом. То ли копила силы, чтобы продолжить, то ли ждала.

– Что я должен делать? – хрипло спросил Андрей.

Дочь Отшельника улыбнулась. Грустно и… злорадно.

– Тебе придется уби-ить меня. Чем ско-орее, тем лучше.

Первые пару мгновений Духову казалось, что он ослышался. Потом Андрей встретился со Стеллой взглядом и понял: слух не подвел.

Тело само сделало шаг назад.

– При-идется, – повторила Стелла. – Ина-аче умрешь.

Продолжая пятиться, Духов замотал головой. Яростно, будто хотел вытрясти все мысли, возникшие после слов изувеченной девушки.

Убить ее?! Как?! И, главное, зачем?!

Нет. Он не сможет. Ни за что!

– Умре-ешь сам, – сказала Стелла, видимо, опять забравшись в голову Духова. – Тогда наш путь окажется напра-асен. Ты хо-очешь этого?

– Нет, – выдавил Андрей.

– Тогда набери-ись решимости. Ты до-олжен. Я про-ошу.

Судороги заставили ее скрючиться. Стелла затряслась, загудела. Черные черви выстрелили из волдырей на голове и затрепетали, будто на ветру. Потом неведомая сила словно столкнула ее с «саней». Дочь Отшельника упала на землю, наполовину скрывшись в тумане. Завизжала, стала биться. Духов, точно окаменев, смотрел на ее мучения.

Стелла превращалась в Изверга. В этом не было сомнений. Неизвестно, через какое время последние капли человеческого покинут это страшное, изломанное черной магией тело…

А потому надо бежать. До окраины Ползучего Бора недалеко, так что Андрей не заблудится. Правда, неизвестно, что будет потом. Но сейчас важнее другое.

«Бежать!» – подумал Духов, готовясь развернуться и броситься прочь от дочери Отшельника.

Визг Стеллы перешел в рык. Она перевернулась на бок и поползла к Духову. На лице застыла жуткая маска ненависти.

– Не с-смей убега-ать! – с трудом выдавила из себя Стелла. – Сам поги-ибнешь и меня погу-убишь! Этого хо-очешь, да?! С-с-слаба-ак! Нена-авижр-р-ра-а-а!

Она запрокинула голову, и из разинутого рта хлынул желтый поток. Потом дочь Отшельника стала кашлять и хрипеть.

Андрей смотрел на нее и задыхался.

– Про-ошу! – Стелла приподнялась и посмотрела на Духова почти по-человечески. – Времени все ме-еньше!

– Но я не могу! – Андрей не выдержал – заорал, подавшись вперед и сжав кулаки. Все внутри клокотало от ужаса. – Я не убийца!

Стелла покачала безобразной головой.

– Зна-ачит, все зря. Сейчас я переста-ану быть челове-еком. И убью тебя. Впрочем, даже если ты сможешь убе-ежать, все равно погибне-ешь. Фроны и Дымови-ики не дадут тебе добра-аться до Степной Обители. Без моего сердца все напра-асно…

«Без моего сердца… – мысленно повторил Андрей, не отрывая от Стеллы напряженного взгляда. Он был готов бежать в любую секунду. – Что это значит?»

– Мое сердце, – дочь Отшельника вновь прочитала его мысли. – Да. Ты до-олжен убить меня и забрать мое се-ердце. Оно помо-ожет. За-ащитит, когда нужно, и откро-оет дорогу к покоям обманщи-ика. Так должно быть. Но ты…

Она не договорила и снова забилась, скованная болью. Рык, доносившийся из горба, стал громче. Сам горб зашевелился, отчего ноздреватая корка покрылась трещинами. А потом с тошнотворным хлюпом наружу прорвались несколько черно-серых стеблей с шишками на концах. Шишки затрепетали, зачавкали, выпуская длинные жала. Острия смотрели на Андрея.