Пленник времени
Шрифт:
– Здесь так уютно, тепло, что уходить не охота, - улыбнулся Генка и тоже стал выбираться наружу.
Ночь прошла без всяких происшествий. Кулаков за ночь несколько раз вылезал из палатки и смотрел в сторону скал, но ничего не происходило, только, почти полная, Луна освещала холодным светом ущелье. Левый край диска Луны был ещё темноват, но через две-три ночи лунный диск должен был быть полностью освещён. Утром, наспех позавтракав, Симаков с Кулаковым поднялись к скалам. Скалы опять преобразились. Те трещинки, которые накануне приметил Симаков, исчезли, а сама поверхность скал, стала ещё глаже. Тепло, излучаемое скалами, стало ощущаться ещё сильнее. Тишина давила какой-то странной тяжестью. Друзья, молча, стояли в расщелине, прислушиваясь
– Скоро что-то должно произойти, - наконец сказал Симаков, - чувствуется какое-то напряжение во всём.
– Я тоже это чувствую, - тихо сказал Генка.
– Судя по нашей небольшой статистике, зелёный луч и появление ниши, будет только ночью, а точнее ближе к четырём часам утра, не раньше. Я в этом, почти, убеждён, - также тихо сказал Симаков, к чему-то прислушиваясь, - Ты слышал Гена?
– Что? – спросил Кулаков.
– Какой-то треск был, как от электрического разряда, со стороны вертикальной скалы.
– Нет, - и Генка прижался ухом к вертикальной скале, - всё тихо!
– Может, мне показалось, - махнул рукой Симаков, - Ну, чего делать будем, Гена? Здесь до ночи сидеть, вроде и ни к чему. Может, к палатке пойдём? Чего-нибудь поесть сварим, чайку попьём. Как ты думаешь?
– Пойдём, потом ещё раз придём, посмотрим, что здесь меняться будет, - согласился Генка.
До вечера они ещё два раза поднимались к скалам. Каждый раз, примечая всё новые изменения во внешнем виде поверхности скал. К вечеру поверхности скал были отполированы так, что в них уже отражались фигуры друзей. С наступлением темноты, приятели забрались в спальные мешки, чтобы немного передохнуть. Решили встать в 12 часов ночи и вновь подняться к скалам, а там уже ждать, как будут развиваться события. В половине первого ночи, прихватив с собой ледорубы, фонари и фляжки с чаем, они были в расщелине. Путь до скал был преодолён без всяких проблем. Луна светила так, что светить фонариками себе под ноги, не было ни какой необходимости. Уже в расщелине, Генка включил свой фонарик и направил свет от него, на вертикальную поверхность скалы. Свет фонаря отразился от скалы, нарушая все мыслимые законы оптики. Кулаков направил луч фонаря на вертикальную поверхность скалы по касательной, градусов в 40-45, но луч отразился строго перпендикулярно вертикальной плоскости, да и к тому же, стал намного ярче. Отразившись от вертикальной плоскости, свет уперся в поверхность наклонной скалы и, опять многократно увеличив яркость, ушёл вертикально в ночное небо. Генка попробовал переместить луч фонаря в другое место поверхности вертикальной скалы, но эффект оставался тот же. Ошалевший Симаков, включил свой фонарь и тоже направил свет от него на вертикальную стену. Отражённый строго вертикально свет, только прибавил яркость.
Приятели заворожено смотрели на эти чудеса. В расщелине было светло, как днём, всего-то от света двух походных фонарей. Внезапно послышался сухой треск, как от электрического разряда. В середине вертикальной скалы, как раз из того места, откуда отражались лучи фонарей, начал вырисовываться контур ровного полукруга.
– Вот здесь и был вход в нишу! – воскликнул Генка.
Симаков не отреагировал на возглас Генки, он сосредоточенно экспериментировал со своим фонариком, направляя свет в различные места поверхности вертикальной скалы, но отражённый свет от фонаря, упрямо выходил точно посередине вырисовывающегося полукруга.
– Ничего не понимаю, - пробормотал Симаков и выключил фонарик, - фантастика какая-то!
– А я тебе, о чём говорю, вот уже который год, - сказал Кулаков и тоже выключил свой фонарик. Стало непривычно темно, хотя яркая Луна и освещала ущелье.
– Давай-ка вот что сделаем, сядем немного в стороне от предполагаемого входа в нишу, а то вдруг появится зелёный луч, природу которого мы не знаем, да спалит нас ко всем чертям, - предложил Симаков, - посидим, понаблюдаем, что дальше будет.
– Разумно, вот здесь, с краю, и можно пристроиться. От скал тепло идёт, довольно ощутимое, не замёрзнем, - и Генка начал устраиваться у самого края расщелины. Симаков последовал его примеру.
Прошло часа два, но никаких видимых изменений в облике скал не происходило. Только изредка со стороны вертикальной скалы, доносился сухой треск. Около трёх часов ночи опять раздался сухой треск, но звук был намного громче и на самом верху скалы появились голубые огоньки, как от высоковольтного электрического разряда. По всей полированной ширине скалы, эти огоньки стали медленно опускаться вниз. Создавалось впечатление, что кто-то пытается таким способом очистить поверхность скалы, удаляя с неё невидимые пылинки и трещинки, полирую до совершенства.
Приятели встали и отошли в сторонку, чтобы эти, похожие на высоковольтные электрические разряды, не задели их. Так повторилось несколько раз. После каждого раза, предполагаемый вход в нишу, вырисовывался всё отчётливее, как бы подсвечиваясь изнутри скалы фосфорическим, зеленоватым светом. В тоже время, этот слабый зеленоватый свет начал отражаться в наклонной плоскости скалы, многократно увеличивая яркость. Стало заметно светлее. Прошло ещё полчаса, свечение полукруга немного увеличилось, но для того, чтобы появился мощный зелёный луч, направленный в бездны космоса, этого свечения явно не хватало. Хотя свечение полукруга больше и не увеличивалось, но вход в нишу явно начал становиться прозрачным.
Генка, отбросив все предосторожности, подошёл вплотную к слабо светящейся поверхности полукруга. Симаков тоже подошёл к Генке и встал рядом с ним. Через несколько минут вход в нишу стал совершенно прозрачным и, в слабом внутреннем свете, друзья отчётливо различили мужскую фигуру, которая стояла к ним спиной и смотрела на своё огромное отражение в сферической зеркальной поверхности ниши.
– Антон! Я пришёл за тобой! – заорал Генка, - Обернись же, Антон!
Мужская фигура, как будто услышала крик Генки, стала медленно поворачиваться. Отражение не шелохнулось. В неясном внутреннем свете ниши, Генка всё равно узнал друга, который как под гипнозом медленно повернулся и подошёл к прозрачной перегородке. Губы его зашевелились, но звук, сквозь прозрачную преграду, не проходил. Отражение Антона в сферической поверхности ниши, не мигая, смотрело прямо в глаза Генке.
– Чёрт! Как стало темно, ничего не видно, - выругался Симаков, - где мой фонарь? – и сделал несколько шагов в сторону, чтобы поднять свой фонарик.
Пока Симаков отошёл за фонарём, отражение в нише внезапно изменилось. Из лица Антона оно превратилось в какого-то монстра, похожего на китайского дракона из сказок и легенд. Жутко оскалив пасть и щёлкнув огромными клыками, отражение исчезло и вместе с ним пропало свечение в нише. А через мгновение закрылась и сама ниша. Генка непроизвольно вскрикнул от ужаса, увидев изображение монстра. Когда Симаков подошёл с фонариком к входу ниши, там ничего не было. Только оставалось слегка фосфорическое свечение контура полукруга. Через несколько минут всё исчезло.
– Ты же видел, Васильич? Антон там и он живой! Что случилось? Почему всё пропало?
– Генка бил кулаком по полированной поверхности скалы, - Ну, почему? Ну, почему всё исчезло? – не успокаивался Генка.
– Успокойся Гена! Я, кажется, догадываюсь, в чём дело. Постараюсь тебе объяснить. Вот посмотри, - Симаков включил свой фонарик и направил на полированную поверхность вертикальной скалы. Свет фонаря отразился, как от обычной зеркальной поверхности, не перемещаясь в место, где был полукруг и, не увеличивая яркости, - сеанс космической связи закончен. Да, как такого сеанса сегодня и не было. Была попытка. Посмотри на Луну, ещё не полнолуние, так, процентов на 90 светит. Вот в чём загвоздка. Я думаю, что полнолуние в ночь с 22 на 23 июня должно быть ни как не меньше, чем в 95 процентов. Ты не слышишь меня, Гена?