Пленник зелёной комнаты

Санжаровский Григорий

Константин сказал:

.– Разборки в команде произошли!

– По моей команде ты сделаешь три больших шага вперёд! – повторил Деян.

Слава приготовился и немного выставил одну ногу вперёд.

– Давай! – сказал Деян, когда столбики (они уже в паре двигались) поднялись.

Слава сделал три чётких шага вперёд, пройдя по столбикам и встав на дорожку.

– Сделай шаг вперёд!

Слава сделал шаг вперёд, приблизился к двустороннему току.

– Ложись!

Слава лёг, да так, что его чуть током не бабахнуло.

– Теперь

ползи!

Слава пополз.

Когда он уже прополз, Деян ему сказал:

– Стой! Вставай!

Слава поднялся на ноги.

Обойдя изгиб, Слава услышал:

– Стой! По моей команде ты пробежишь!

Перед Славой открылись иголки.

Когда они раздвинулось, Деян сказал:

– Давай!

Я думал, что Слава не пробежит и пойдет на старт, и тогда я сяду в кресло штурмана. Но Слава оказался проворным и пробежал иголки.

Я заплакал...

Дальше на испытание я и смотреть не хотел.

Я перестал плакать, только когда Слава вернулся на корабль с капсулой.

Константин открыл капсулу, и я прочитал её.

Там было три глагола.

Нужно выбрать правильный. Я думал, думал, думал... И сказал:

– По-моему, правильный глагол – расти. И антизаклинание звучит так: Дикий Гриб Не Расти.

– Согласны, – сказали мне ребята.

И мы прокричали:

– Дикий Гриб Не Расти!

Компьютер доложил:

– Обрабатывается.

Константин, как всегда в этом случае, говорит:

– Я сильно волнуюсь. А вы?

– Я нет, – безразлично ответил я.

А компьютер сказал:

– Антизаклинание угадано верно! Катастрофа остановлена!

В знак окончательного поражения Мортариус поджёг себя, и ядерный гриб исчез.

Все вокруг начали ликовать.

А Константин спросил:

– А почта пришла?

Тут вышел зелёный человек и отдал какие-то свёртки Константину.

– О! – проговорил Константин. – Жители Волшебной планеты прислали вам, дорогие спасатели, подарки. Получайте!

И Константин стал всем раздавать подарки:

– Играйте, смотрите, что там привезли вам жители Волшебной планеты, и чувствуйте себя как дома.

Я получил два подарка: набор солдат в коробочке и электронную собаку-робот с мячом.

Все кинулись раскрывать и рассматривать свои подарки. Я же не знал, куда девать своих солдат и собаку.

Я готов был их зашвырнуть куда подальше и убежать поскорей прочь отсюда.

Съёмки закончены. Чего здесь торчать?

Тут с меня сняли микрофон, и я очертя голову кинулся с корабля к папе.

В коридоре я увидел его.

Раскинув руки для объятий, он спешил ко мне навстречу со стихами:

– Из-под глыб бетонныхБежит ко мне ручей...

Он обнял меня, и я, прижавшись к нему, заплакал навзрыд.

– Ну-ну... –

сказал он и погладил меня рукой по спине. – Вот этого не надо... По моему стиху, ты, мой бедненький ручеёк, должен говорить мне такие слова:

– Здравствуй, милый деда!Пять где гулял ты дней?

– А я, – говорит он, – отвечаю:

– Ох... ласковушка... ручейка...До гулева ли мне?Боли меня били...На смертном лежал одре...

– И чего тебе не лежалось? – тупо поднял я на него глаза, стараясь унять слёзы. – Чего вскочил?

– И совсем не смешно, – отстранённо проговорил папа, и, приобнимая меня за плечо, повёл к выходу.

– Пап! Ну как ты мог сочинять стихи, когда!.. Ты что, – я кивнул на телевизор над нами, под которым мы проходили, – ты что, не видел?

– Всё, сынушка, видел...Не пойму, как пришли ко мне такие непонятные стихи...

– Я приходил сюда, чтобы штурманом быть, а меня запихнули в капитаны... Понимаешь, я приходил, чтоб штурманом быть, а не для фона, как ты любишь говорить. Для фона!.. Всё полетело коту под хвост, а может быть, и кошке...

Тут подошла Тамара Яковлевна.

Она взяла меня за руку и повела меня со всей моей командой куда-то назад, вовсе даже не к выходу.

– Куда вы нас ведёте? – спросил я.

– Чтоб вы поели... Ребята! А вы знаете, который час?

Ей никто не ответил, и она сказала:

– Сейчас уже полдвенадцатого!

В самом конце нашего холла на столике были разложены бутерброды с колбасой и сыром, стояли бутылки с водой, бумажные стаканчики.

Мы быстро поели, и Тамара Яковлевна повела нас к выходу.

Уже на улице нас ждали родители.

Как раз подходил троллейбус.

Он остановился, и мы вбежали в него.

Я, папа, Саша и его мама уселись впереди.

А Деян, Слава, Миша, их родители и Тамара Яковлевна остались стоять группой на задней площадке.

Я глянул в окно.

Остановочная табличка «Мосфильм» поплыла назад, и я заплакал.

Папа встревоженно спросил:

– Почему ты плачешь?

– Как почему??! Сам видел по те... по телевизору, – говорю я, задыхаясь от слёз. – Все полетело к чёрту! Я хотел быть штурманом, а выскочило вон чего!

– Успокойся...

– Ага! Тут успокоишься! Ждёшь четыре месяца, а потом всё летит в тартарарышки!

– Успокойся! – жмёт мне папа руку. – Капитан важнее штурмана!

– Мне без разницы, кто важнее. Я приезжал сюда только для того, чтобы быть штурманом! Штур-рма-ном! Как ты это не поймёшь!? А что вышло? Зря только кучу времени угрохали!