Пленники судьбы
Шрифт:
Знающие люди понимали, что изгнанная королева не бросала связь со своей семьей, обменивалась новостями и сама получала известия из дома, только вот это дело было обставлено такими сложностями и секретами, что никому из любопытствующих так ничего и не удалось узнать, хотя кое-кто прилагал к этому немалые усилия…
Конечно, свергнутую королеву искали во многих странах мира, но она словно сквозь землю провалилась. Даже колдунам Нерга не удалось отыскать эту женщину, хотя они прилагали для этого много старания — понимали, что к тому времени всем стало ясно, откуда дул ветер, снесший старую королеву с вершин власти. Увы, но старая изгнанница будто растворилась невесть где, что было крайне досадно — не стоит оставлять в живых тех, кто стал твоим смертельным врагом. В этом случае последствия могут быть непредсказуемые… Так что оставалось надеяться лишь на то, что эта баба где-то на чужбине загнется сама по себе…
А вот что касается самой королевы… Только после предательства любимого человека, да еще находясь под тюремным замком, старая королева стала понимать все то, что произошло — иногда надо остаться в одиночестве, чтоб на холодную голову понять, что жен произошлос какой стороны пришла катастрофа, разрушившая все, где причина, и что является следствием…
Так произошло и с королевой Мейлиандер: находясь в заключении и не видя перед собой прекрасного графа, она несколько пришла в себя после произошедшего, и легко вычислила тех, кто все это устроил. Королева понимала и то, для чего все это было сделано — колдунам нужны свои люди на престоле Харнлонгра, вернее, не люди, а послушные марионетки, которыми можно легко управлять. Кроме того, колдунам до зарезу требовалось установить свою власть над Переходом, перемычкой, которая соединяет не только две страны, но и два мира, Север и Юг. Пока что на их пути стоял Харнлонгр, да и Славия отнюдь не горела желанием насаждать в своей стране порядки Нерга или с распростертыми объятиями принимать у себя колдунов той темной страны, жадно облизывающихся на неисчислимые северные богатства и на крепких, сильных северян, которые, без сомнения, будут долго, беспрестанно и плодотворно трудиться на благо ненасытного Нерга.
Изгнание… Что ж, это, конечно, не оправдание, но и не костер, обжигающее пламя которого она уже успела ощутить на своем теле. Хотя и раньше королева не выносила колдунов всеми фибрами своей души, но теперь колдуны получили в лице изгнанницы еще одного смертельного врага.
Оставался вопрос: где можно укрыться той, которую, без сомнений, будут искать и друзья и враги? Надо отыскать такое место, чтоб оттуда можно было следить за Харнлонгром, так что лучшего места, чем Славия, не нашли. Это и за Переходом, и места там довольно спокойные, но, тем не менее, изгнаннице все же требуется быть очень и очень осторожной — лучше лишний раз проявить опаску, чем потом расплачиваться за излишнее доверие…
Именно оттого свергнутая королева, решив спрятаться в Славии, не стала предупреждать о своем решении Правителей той северной страны: к сожалению, чем больше людей знает о том месте, где намерена затаитьсяязатаиться бывшая королеваизгнанница, тем вероятней, что однажды женщину найдут без признаков жизни. Так что о том, где скрывается бывшая королева Харнлонгра знали всего несколько человек, хотя связь между женщиной и ее семьей существовала постоянно.
Об остальных деталях позаботился герцог Белунг, который не меньше, чем свергнутая королева, хотел помочь ей выйти из той ужасной ситуации, в которой она оказалась по чьему-то злому умыслу. Именно его люди помогли бывшей королеве незаметно уйти из Харнлонгра и спрятаться в Славии.
Почему местом, где должна была укрываться беглянка, был выбран именно Большой Двор? Для этого было несколько причин: поселок большой, многолюдный, расположен очень удобно, на пересечении дорог, в нем почти постоянно находится множество проезжающих, и вряд ли кому-то может придти в головуто решит, что королева спряталась чуть ли не на виду у всех. И, главное, стало известно, что в этом поселке недавно умерла ведунья. Вот тогда-то королева, горько усмехнувшись, сказала: раз все считают меня невесть какой колдуньей, то почему бы мне не поселиться в том месте под личиной ведуньи? Чтоб королева добровольно опустилась до лечения крестьян — этого не мог представить себе в самых смелых предположениях ни один из колдунов, и оттого у беглянки есть полная возможность остаться неузнанной: ведь то, что ее будут долго и упорно искать — подобное очевидно и без долгих пояснений. По счастью, королева умела лечить многие заболевания, да и кое-какую магию она тоже знала.
Но главное — это лишние глаза и уши в Славии: люди в таких вот оживленных местах при дороге знают немало, проезжие рассказывают многое из того, о чем в другое время они бы благоразумно промолчали. А то, что этот, как его? а, Большой Двор, находится на пересечении дорог — это также очень удобно, и пришлые люди, обратившиеся к ведунье за помощью, вряд ли вызовут подозрение у местных жителей: мало ли кто может прихворнуть в пути, мы все ходим под волей Небес… Ну, а находящиеся вокруг поселка жутковатые леса и болота — так это еще один плюс: в случае чего всегда будет возможность скрыться, ведь далеко не каждый из преследователей сунется искать человека по следам в незнакомой местности, да еще и в глухих болотистых лесах — чревато…
СНу, а с необходимыми бумагами для изгнанницы все решилось очень быстро — ведь все же герцог Белунг обладал огромной властью и влиянием, а также бездонным кошельком, так что выправить бывшей королеве необходимые подлинные бумаги для него не составило ни малейшего труда. А остальное нам известно…
…После того, как я перестала говорить, все долго молчали, не произнося ни слова.
— Да, девочка, все так и было — нарушила молчание Марида. — Именно так… И насчет меня, и… всего остального. Я теперь хотя бы знаю, как все это произошло. Спасибо, что невольно ответила на кое-какие мои вопросы… Только вот я не открыла для себя ничего нового: обо всем догадывалась и раньше — за все эти долгие годы у меня была возможность много раз проанализировать произошедшее, и сделать верные выводы насчет того, как именно произошло мое крушение.
— И я предполагал нечто подобное — откликнулся Кисс. До того он не произнес ни слова, лишь слушал меня. — Когда подрос, то я стал интересоваться жизнью графа. Отец все-таки… Однажды мне довелось совершенно случайно услышать обрывок разговора двух проезжих аристократов, когда один рассказывал другому, что присутствовал на празднике в замке графа Д'Диаманте, и своими глазами видел свечение камней Светлого Бога. По словам аристократа, это было поистине удивительное зрелище. Помнится, услышав об этом, я едва сдержался, чтоб не влезть в их разговор со своими расспросами — ведь камни Светлого Бога находятся у меня! Вначале я был растерян, но постепенно до меня дошло, в чем тут может быть дело, а если точнее, то понятно: без колдунов Нерга здесь не обошлось.
— Кисс — повернулась я к парню… — Кисс, тогда в Сет'тане… Помнишь, ночью мы шли за Кастаном почти до цитадели… Позже ты мне сказал, что догадываешься, зачем он туда ездил.
— Помню, как не помнить. Если тебе интересно мое мнение… Почти наверняка возил в цитадель те самые бриллианты, которые они выдают за камни Светлого Бога. Они же должны светиться, а без, как было сказано, подзарядки, они станут обычными бриллиантами. Возможно, и у самого Кастана есть какие-то свои дела с колдунами, о которых посторонним лучше не знать. Помнишь, каким раздраженным он покинул цитадель? Да будь ты хоть трижды принц крови, надежный агент, но колдуны не будут оказывать тебе никакого почтения, а вместо того используют любого аристократа в своих целях. Для колдунов люди — это просто предметы, которыми можно пользоваться по мере надобности, только вот ценность у этих людей разная.
— Кисс, — продолжала я, — тот мужчина в черном плаще, что стоял на карнизе рядом с Адж-Гру Д'Жоором… Это именно он завербовал твоего отца на службу Нерга. И еще это именно он узнал тебя…
— Теперь я понимаю, отчего колдунам так быстро стало известно о моем появлении в Харнлонгре. Сведения пришли от него…
— Да. От поклонника твоей матери. Он тебя не забыл…
— Зато теперь я понимаю, отчего его совсем не помню. Мы виделись всего один раз, и я тогда был слишком мал, а он, как видно, хорошо меня запомнил, если узнал даже спустя столько лет.