Плейбой

Ранним весенним утром, когда город только начинает просыпаться, оборванный и грязный, с серой от пыли головой, подросток лет пятнадцати возвращался в насиженный месяцами подвал одного из домов в районе Казанского вокзала.

Он уже успел пробежаться по перрону и залу ожидания, пока нет полиции, которая такую категорию людей, без определенного места жительства, гоняет подальше из многолюдных мест

и, с полным пакетом продуктов, спускался по лестничному проему, с опаской оглядываясь по сторонам.

Здесь, в этом заброшенном подвале, он жил с еще одним таким же бездомным своим товарищем. Понимая, что его дружок на три года младше, он взял все обязанности по добыче продуктов на себя, категорически запретив ему этим заниматься.

Нет, он не крал в магазинах и киосках, как это делал его младший друг, он не тащил у пассажиров – он просто выпрашивал или подрабатывал, помогая донести вещи до вагона или обратно. Одни пассажиры подавали без разговоров, сочувствуя его положению, другие просто гнали подальше, опасаясь за свои вещи.

Он спустился вниз. Здесь темно и сыро. Из боковых маленьких полуразбитых подвальных окошек слабо пробивается утренний свет.

Он ориентируется в большом подвале легко и уверенно. Еще бы: они всю зиму провели здесь вдвоем, натаскав выброшенных одеял и старых матрацев.

Московские морозы, а особенно этой зимой, выдались как нельзя сильными, трескучими и пришлось им кутаться в эти рваные одеяла, накрываясь старой шинелью и куртками, которые были ими найдены на соседней помойке.

Они прижимались друг к другу и вдвоем стучали зубами от холода, пока не согревались после уличных прогулок, и только потом начинали засыпать.

В дальнем темном углу за ящиками, из которых они выстроили целую стену, он нашел своего дружка, который, закопавшись в тряпки, крепко спал.

– Кирилл, вставай, – тихо сказал он и поставил пакет на столик, сложенный из трех досок. – Твоя мама пришла, жрать принесла.

Двенадцатилетний парнишка выглянул из-под одеяла и заморгал глазами от проникающего через окошко света.

– Чего не спишь? Всё ходишь и ходишь, как лунатик, – пробурчал Кирилл.

– Там утро уже давно.

– Ну и что? Не хочешь спать – сиди тихо. Спешить-то некуда, или опять что-то придумал?

– Ничего я не придумал, – обиделся подросток. – Так всю жизнь проспишь. Ему еду приносишь, а он еще и бурчит, как старая бабка.

– Лучше проспать все на свете, чем так жить. Вон, на Ленинградском, пацаны и пиво с водкой пьют, а мы что? Опять яйца с хлебом да эта рыба?..

– Сегодня немного колбасы раздобыл. Одна тетка перед посадкой целый кусок отдала.

– Ну, и хорошо, ложись, давай поспим еще немного, – настаивал Кирилл и снова скрылся под одеялом.

Не обращая на него больше внимания, подросток достал кусок хлеба, отломал немного колбасы и сел рядом со своим спящим

дружком, стал жевать, специально громко, чтобы ему было слышно его аппетитное чавканье.

Он толкнул коленом в бок Кирилла, чтобы тот подвинулся и тоже забрался под одеяло.

Молодой человек давно бы бросил этого дружка, который ему уже изрядно надоел, но за эту зиму к нему сильно привык и уже не мог с ним расстаться.

«Все-таки вдвоем легче, – думал он. – Не скучно… Поболтать есть с кем, хотя мысли у этого Кирилла еще детские, но парень он хороший. Даже несколько раз выручал, когда полиция чуть не выловила, делая облавы по подвалам».

Кирилл вылез из-под одеяла, наклонился и заглянул ему в лицо.

– Антон, колбасу всю съел? – тихо прошептал он.

– Нет, тебе кожуру оставил и хвостики, – пошутил Антон.

– Давай, угощай, я уже проснулся.

– Надо же, король нашелся! Может тебе еще и в рот положить?

Антон пошарил рукой в пакете: протянул ему колбасу и кусок хлеба.

– Во, хапнул! Украл?

– Ты же знаешь, что я не ворую и тебе запрещаю, – обиделся Антон. – А ты зачем из киоска стащил бутылку пива?

– Ты, как будто, не пил его! Для тебя же старался, – и немного помолчав, добавил, – и для себя тоже.

– Для двоих одной мало, а с двумя попадешься. Лучше не делай больше этого. Я тебя прошу.

– Хочешь водки? У меня есть, – неожиданно предложил Кирилл и поднялся.

Он был, как и Антон, высокого роста, такой же худой и чем-то даже похож на своего друга.

– А ты хочешь выпить? Лучше вечером, иначе тебя здесь будет не удержать. Найдешь на жопу приключений и будешь по детским приютам болтаться. Вот там тебя старшая шпана и трахнет за твои проделки.

– Ну, да? Откуда ты все это знаешь?

– Знаю, раз говорю, пацаны с Ленинградского рассказывали.

– Врешь ты мне все, пугаешь только. Я не из трусливых, себя в обиду не дам.

– А ты как думал? Только девок дерут? Пацанов тоже ублажают.

– Вот дурак. Сидел там, что ли?

– Раз говорю, значит знаю. И еще, прекрати вот эти журналы сюда таскать, – он швырнул несколько порно журналов в угол. – Где ты их взял? Тоже украл?

– Украл, а что?

– Значит, ты вор!

Кирилл обиделся, что Антон так категорично определил его поступок.

– Я не вор, – возразил Кирилл, – я просто взял.

– Просто так даже кошки не рождаются. Если ты не бросишь это дело, то я от тебя уйду. – Антон поднялся и сел, прикрывая рваные штаны одеялом.

Кирилл повернулся к своему другу и, обняв его за шею, повалил на матрацы.

– Никуда ты не уйдешь, – проговорил он. – Мы же клятву друг другу давали. Ты что, забыл? Воровать я больше не буду, обещаю.

– А водка?

– Водка под подушками лежит. Это в последний раз. Сказал, что не буду, значит, не буду.