Плиозавр-45

Захарова Лариса

Перчини уже открыл рот, но что-то остановило его. "Ба!
– подумал он. Это я всегда успею..."

– Кто вы?
– настаивал собеседник.

– Свое имя я пока вынужден скрыть. Из соображений личной и государственной безопасности.
– И Перчини повесил трубку.

Когда его снова связали с Римом, Перчини сказал:

– В дело вмешались власти. Видимо, покойный Шульц успел сообщить что-то полиции. Они вели свой поиск. Пусть пока уляжется шумиха. Пусть пока полиция попробует взять Зауриха. Я надеюсь, префект не станет возражать, если мы найдем способ сохранить Зауриху жизнь?

– Кто это - Заурих?

– Как кто?
– Перчини

крайне удивился.
– Рыбочеловек... Мне пришлось срочно выехать во Францию. Мое убежище вполне надежно. Пока, - он обвел взглядом лица пограничников.
– Увы, я без официальных документов, шеф, это было рискованно. Можно связаться с постом на тулонской трассе. И установить мою личность. Слышите, шеф?

Мастер ответил молчанием. Перчини, повесив трубку, спокойно сказал:

– Что, коллеги, где тут у вас можно хорошенько выспаться? Эти гонки за рыбочеловеком, видите ли...

... Утром следующего дня французские рыбаки в небольшом городе Пор-ле-Бук, что на берегу Лионского залива, выловили утопленника. Меж лопаток трупа торчала рукоятка кинжала, известного в свое время под названием "Все для Германии". Лишь сутки спустя удалось предположительно установить, что это труп Клауса Дуайнера, гражданина США. За щекой при вскрытии почему-то обнаружилась спрятанная редчайшая монета, английская гинея 1668 года. Вероятно, Дуайнер был убит из-за этой ценности.

5

Плетнев в очередной раз давал показания. Как давно знакомая патефонная пластинка проворачивались одни и те же вопросы, следователь даже не считал необходимым их варьировать. Плетнев в очередной раз рассказывал, как выходил из люка Вивари, как следом за ним поднимался Баранов, как он сам прыгнул в воду следом за Барановым, а за ним - Дуайнер, как они втроем поднимали тело итальянца-акустика, кто что сказал при этом и с какой интонацией. Не выдержал однообразия, спросил:

– Почему вы не проводите следственный эксперимент?

– То есть?
– Немолодой, седеющий, чуть обрюзгший итальянец непонимающе глянул и в растерянности снял очки. Пальцы, казалось бы, привычно складывающие дужки очков, задрожали.

"Что его так насторожило?
– удивился Плетнев.
– Не может же столь опытный юрист не знать, что такое следственный эксперимент, как при следственных экспериментах повторяется ситуация".

– Мы снова поднимем тело, - не спеша объяснял он, - а вы будете вести хронометраж. При этом, во-первых, станет очевидным, мог ли кто-нибудь из нас, свидетелей, успеть убить Вивари, - итальянец сделал протестующий жест, но Плетнев не дал себя перебить.
– Во-вторых, можно поэкспериментировать с аквалангистом, чтобы выяснить, могли ли мы видеть убийцу, занятые помощью Вивари, и, наконец, каким образом и как далеко он мог отдалиться за считанные мгновения.

– Это невозможно ввиду отсутствия штурмана Баранова.

Плетнев взглянул в глаза следователю. Штурман убран, выведен из игры, теперь даже простой следственный эксперимент, оказывается, невозможен. Кто же убрал Баранова, кому это выгодно?

И тогда Плетнев задал прямой вопрос:

– Почему до сих пор не привлечен к следствию Хальт, коллекционер и предприниматель?

– Хальт? Хальт... Не понимаю, - следователь пытался скрыть, что отлично понял, о ком речь. Но это ему плохо удавалось, и он решительно проговорил: - Синьор советник юстиции не рекомендовал...

"Вот оно что! Значит, - подумал Плетнев, - я попал в точку. Значит, мои догадки верны. Газетки хотя бы надо почитывать, синьор следователь! Убит садовник с

виллы Хальта. Убит сразу же после похищения штурмана Баранова. Слишком поспешно уезжает Хальт. Есть связь? Есть! И ты, следователь, усматриваешь ее не хуже меня. А что предшествовало этим событиям? Разоблачения рыбочеловека в печати. Но вам приказали помалкивать. И вы тихо бездействуете. А было бы, однако, неплохо выяснить, кто же такой этот ваш советник". Спросил:

– Не мог бы я с ним встретиться? С синьором советником? Нам есть о чем поговорить.

За спиной Плетнева вдруг скрипнула дверь. Следователь вздрогнул. Плетнев резко обернулся - ему показалась знакомой мелькнувшая в проеме двери фигура. Он вопросительно глянул на следователя.

– М-м-м... Я постараюсь организовать вам встречу. Но ничего не обещаю, - добавил следователь и встал, давая понять, что допрос закончен.

Плетнев поспешил распрощаться, чтобы успеть узнать, кто же заглядывал в кабинет. По пути к дверям подумал: "Нужно, используя любую возможность, настаивать на обыске у Хальта".

В коридоре лицом к окну стоял герр Груббе.

– Я знал, что мы еще встретимся, - обратился он к Плетневу.
– Был у этих синьоров, - он кивнул на дверь следственного отдела, - но это оказалось пустой тратой времени. Так же, как мой первый визит в Боннское отделение Фау Фау Эн. О моем повторном визите я хотел рассказать здесь, но... Вы-то выслушаете меня?

– Безусловно.

– На днях меня разыскала фрау Харуп, секретарь Боннского отделения нашей организации. У нее огромное горе. Неонацистами убита ее единственная дочь. Я наводил справки - девушка убита именно неонацистами в отместку за антифашистскую деятельность матери. Но сама фрау Харуп думает иначе. И тем ее горе усугубляется, она готова наложить на себя руки.
– Плетнев не подгонял, не перебивал собеседника, уже зная его манеру излагать педантично.
– Она считает себя повинной в гибели дочери. То, с чем она пришла ко мне, было похоже на исповедь. Но я не пастор, увы, я не могу отпустить ей грехи. А она грешила много лет...

Перед Плетневым открывалась история предательства и лицемерия. Он даже не удивился, когда услышал, что заокеанским патроном Кэтрин Харуп был именно Дуайнер.

– Фрау Харуп не очень хорошо представляет, с какой целью Дуайнер так настаивал на скорейшей дешифровке бумаг, связанных с деятельностью Дейке, но я думаю, что это имеет отношение к Хальту и рыбочеловеку. Как заявила фрау Харуп, именно Дуайнер приказал ей не разглашать информацию о рыбочеловеке, когда она переслала ему мои фотографии. Так что этим людям...
– герр Груббе кивнул на дверь следственного отдела, - этим людям нужен, наверное, убийца Вивари, но они не хотят, чтобы раскрылись тайны этого убийцы, рыбочеловека. Бесспорно, они не прочь поймать его, но не для разоблачения, а для дальнейшего использования. Открыто признать рыбочеловека убийцей означает отказаться от работы с ним.

– Это я уже понял, - неторопливо вставил Плетнев.

– Так считает и фрау Харуп. И думает, что ее дочь убили из мести. Она уверена, что Дуайнер вышел на рыбочеловека и раскрыл ему, каким образом ему это удалось. Были названы имена... О том, что копию фотографии я дал еще и вам, фрау Харуп не знает. Думаю, она не права, но... ее дочь убили на морском берегу кинжалом. Убийца, вонзив меж лопаток жертвы клинок, им же припечатал лист картона. На нем слова: "Так поступят с каждым, кто стоит на пути наци". И теперь фрау Харуп никто не остановит - ни Дуайнер, ни масоны. Она так сказала...