Плохая война
Шрифт:
Закончив перечисление, ротмистр спросил:
– А что делать с пленными? Солдаты будут рады, если вы отдадите пленных им.
Волков сидел на кровати, кутался в шубу, несмотря на то что в шатре топилась печь, и молчал. Да, он понимал солдат и их вековую ненависть к горцам, он тоже ненавидел этих жестоких и спесивых мерзавцев с гор. Но кавалер давно не был солдатом, он даже уже не был офицером и не имел права ни на эмоции, ни на желания. Он должен думать о будущем. Пойти на поводу у солдат и перерезать полторы сотни горных свиней – это, конечно, приятно и потешит его самолюбие, и солдаты окажутся довольны
– Кормите их, – наконец сказал кавалер Брюнхвальду, – разрешайте жечь костры. Раненых, что умерли, сложите на берегу, чтобы с того берега их было видно.
Ротмистр решения, кажется, не одобрил, но возражать не стал.
– Как пожелаете, кавалер.
Он поклонился и вышел. Тут же в шатре появился Максимилиан.
– Кавалер.
– Да.
– К вам отец и сын Гренеры, примете их?
Волков поморщился от приступа тошноты.
– Что им нужно?
– Младший Гренер только что прибыл из замка барона фон Деница.
– А… Ну, зовите, но сначала принесите мне вина. – Кавалеру казалось, что вино прогонит тошноту, что докучала ему все утро. Он чуть подумал. – И скажите поварам, чтобы согрели мне его со специями.
Иоахим Гренер и его сын Карл стояли в шатре и ждали, пока Максимилиан наполнит кубок господина горячим вином, а сам Волков смотрел на гостей и ничего не понимал.
– Что значит – барона нет в замке? – наконец спросил он, когда вино было налито.
– Управляющий сказал, что господин барон и его рыцари как уехали на войну, так еще не возвращались.
– И кавалера Рёдля тоже нет в замке? – продолжал удивляться Волков. – Иоахим, вы же сказали, что Рёдль уехал вместе с бароном, как только тот получил ранение.
– Именно так и было, кавалер, – отвечал старший Гренер.
– Да-да, я сам это видел, это случилось рядом со мной. Я видел, как был ранен барон. Я даже хотел помочь ему, но они с кавалером Рёдлем быстро уехали, – добавил молодой Карл Гренер.
Волков отпил вина и взглянул на Максимилиана, что стоял рядом с кувшином в руках. Тот, судя по виду, тоже ничего не понимал.
– Значит, барон фон Дениц был ранен в лицо из арбалета, и кавалер Рёдль… – начал Волков медленно.
– Подхватил его под руку, взял повод коня барона, и они поехали через овраг на север, – закончил Карл Гренер.
– Но до замка они не доехали даже сегодня, хотя от холмов до замка барона меньше, чем полдня пути.
– На свежем коне часа четыре, – подсказал молодой Гренер.
Вот только этого ему сейчас и не хватало. Волков опять поморщился от приступа тошноты. Вино с медом и специями ему не помогало. «Чертов барон». Всё складывалось очень нехорошо. Уж лучше бы этот выскочка просто налетел на пику горца и скончался бы прямо на поле боя. Во всяком случае, это оказалась бы достойная смерть славного рыцаря из славного рода. А если он умер от раны по пути домой… То теперь его труп придется искать по всем кустам вокруг холмов. «Как нехорошо получается. Чертов барон, кто его гнал в эту бессмысленную атаку?»
–
Отец и сын Гренеры опустились на раскладные стулья. Младший Гренер был спокоен и серьезен, а его отец расстроен, он чувствовал и свою вину в произошедшем.
Вскоре появился Гаэтан Бертье, лицо его все еще выглядело ужасно, и рука была перемотана тряпкой, но сам он казался веселым. Он всегда бодр и весел, это кавалеру и нравилось.
– Друг мой, как вы себя чувствуете? – спросил Волков, когда ротмистр появляется в шатре.
– Отлично, кавалер, отчего вы спрашиваете?
– Ваш вид не так хорош, как ваш дух, – заметил Волков.
– Чепуха, я готов к новому сражению, а руку… Ерунда, пустое…
– А лицо, голова?
– Говорю же вам, пустое, синяки, и только. Старший брат мне ставил синяки поярче и почаще…
– Ну хорошо. – Волков немного подумал. – Гаэтан, вы ведь мои земли знаете лучше меня.
– Думаю, что так и есть, – согласился Бертье. – Если бы вы любили охоту, то, может, знали бы свои земли не хуже. Но ведь вы не любите охотиться…
– Да, не люблю, не люблю… И сейчас как раз потребуется ваше знание окрестностей. Вы ведь охотились вокруг холмов.
– Конечно, я же убил там огромного волка, я привозил его в Эшбахт, его шкура у вас дома. Да, того волка я как раз обнаружил чуть южнее южного холма. И кабанов я там бил во множестве, в кустах их сотни.
– Прекрасно. Значит, вы с теми местами знакомы, – подытожил Волков. – Гаэтан, прошу вас, друг мой, возьмите полдюжины людей из ваших, что охотились с вами, езжайте в Эшбахт. Я надеюсь, Ёган не угнал моих лошадей и собак в Мален, – возьмите лошадей и собак и езжайте к холмам… – Тут кавалер замолчал.
– И что, набить побольше кабанов? – поинтересовался Бертье.
«Ну какие еще кабаны? Эх, этому храброму и лихому человеку еще бы ума немного». Волков изобразил кислую мину.
– Нет, Гаэтан. Пропали барон Дениц и его друг кавалер Рёдль.
– Я слышал, что барон был ранен и отправился к себе домой.
– Да, но до дома он не доехал. Мы можем только гадать, где он.
– Я понял, мне нужно его найти, – догадался Бертье.
– Да, необходимо его найти, вдруг ему требуется помощь. Нужно обыскать окрестности от холмов до лачуги монаха и до самой границы моих владений.
– Я отправляюсь немедленно, – вскинулся ротмистр.
– Я очень на вас рассчитываю, Гаэтан, – кивнул ему кавалер.
Не успели еще уйти Бертье и Гренеры, не успел Волков допить вино из кубка, как появился Максимилиан и доложил:
– Парламентеры с того берега просят разрешения прибыть к нам.
– Подавайте одеваться, Максимилиан! – велел кавалер.
Все было как положено, все было согласно воинским ритуалам. Победитель говорил с побежденными. Волков сидел на стуле у своего роскошного шатра, под своим роскошным знаменем, в своих роскошных доспехах. Весь его выезд стоял за ним, все офицеры были тут же, подле него. Погода стала совсем дурная, повалил снег большими мокрыми хлопьями, река стала темной и серой, как старый свинец. Парламентеров было трое: двое военных и один, видно, из важных господ, седой, в шубе и большом дорогом берете.