Плохой парень ("Король экстази")

Макуров Сергей

Я не учел самого главного, дорогого для меня! Мама. Трагичное известие о гибели единственного сына убьет ее. Ради спасения гадкой личной шкуры, тупо обязан сдать родную мать. Мое положение безнадежно! Как вылезти из этой ямы с дерьмом? Остервенелая рефлексия о скорейшем урегулировании конфликта со Шмелем обессиливает меня напрочь. Я приподнимаюсь на кровати. Пробую встать на пол и пройтись, ноги не слушают. Слабые конечности не выдерживают тяжести тела, я подкошенный сваливаюсь обратно на постель. Словно почуяв неладное, творящееся с пациентом приходит медсестра Одри Хепберн. Лицезря потуги больного встать с места, она вежливо просит занять горизонтальное

положение. Вынимает телефонную трубку из моей потной ладони, живо интересуется о самочувствии хворого клиента. Нужно принять лекарства, повинуюсь не прекословя, заглатываю жутко противное снадобье. Прошу девушку снотворного. Она приносит две розовые таблетки, запивая водой, проглатываю, потихоньку искусственно опускаюсь в забытье чувств под чудным действом пилюль.

Разлепив глаза, различаю две знакомые фигуры. Прищурившись, сразу узнаю Гросса и Колошенко. Доктор сильно встревожен. Заметив, что я проснулся, док бегло тараторит без остановок, тыча пальцем в Колошенко. Гросс разозлен наглостью Андрея, нарушившего режим больницы, приехавшего навестить меня в неприемное время, при этом ворвавшегося в палату применив силу. Он неумолимо настаивает, чтобы Андрей спешно удалился из клиники, подошел в установленный час для посещения больных. Колошенко стоит окаменелой статуей, не обращая внимания на дрыгающегося, визжащего Гросса, что выводит доктора еще более из равновесия.

– -Гросс успокойся, прошу тебя,--слезно упрашиваю доктора,-- Андрей мой старинный друг из России. Он проездом через три часа самолет. Разреши док!--умоляю я. Докладывать доктору о подлинной цели визита Колошенко вне больничного графика я не порываюсь, поэтому прикидываюсь обиженным и обездоленным типом, чтобы вызвать сострадание Гросса.

Он нехотя дакает, с заметным недоверием поглядывая на Колошенко. Оставляет нас наедине. Андрей заслышав щелчок замка закрытой двери, шагает, подвигает стул вплотную к кровати, присаживается. Он как то совсем неважнецки выглядит. Темные круги под глазами, излишняя худоба, трех дневная небритость. Аромат парфюма пряного, освежающего из цветов апельсинового дерева, мандарина и сливы, модный костюм «Prada» придает свежести облику брутального man- а.

Он 33 летний подполковник МВД (Министерство Внутренних Дел РФ). Мы водим знакомство без малого 7 лет. Колошенко единственный знакомый из правоохранительных органов о ком не догадывается Шмелев. Надеюсь!

Я целиком отдавал себе отчет, не питал никаких иллюзий в отношении компаньонского союза со Шмелевым. Минует благополучная пора, придут в упадок наши воздушные, тесные рабочие взаимоотношения. Шмель это же ходячая угроза жизни для любого кто попадется на пути отъявленного бандюгана. Уж тем паче для тех, кто проворачивал с авторитетом совместные темные делишки. Партнер никогда не гнушался мероприятиями по надзору за подельниками посредствам ментов или своих шестерок бандитов. Он признавался, как контролирует мое передвижение, контакты, внушая, что так нужно, кругом враги, охотники до молодого рысака то бишь меня. Обстановка с бесконечной слежкой Шмелева доводила до белого коленья, всесторонне принуждала к ответным мерам по предупреждению, предотвращению резких выходок Шмеля, которые могли последовать в эпилоге нашей работе. За сей помощью я обратился к Колошенко.

Андрей мент не типичный. Не классический из советских книжек и старых, доперестроичных кинофильмов с безукоризненными, классическими типажами а-ля Аниськин или Жеглов. Мы случайно познакомились на рейве «Гагарин-пати» в 91 году. Он отвязано отплясывал, движениями профессионального

танцора. Я и принял парня за танцовщика. Узнать о милицейской карьере Колошенко довелось гораздо позже. Андрей из приличной, обеспеченной семьи коренных москвичей. Папа Андрея, бывший партийный босс. Он не потерялся в свежих рыночных веяниях. Складно запрыгнув в отъезжающий поезд капиталистических возможностей, куда утрамбовались приближенные к высшей политической власти государства. От того батя обладал выдающимися мазами по зарабатыванию денег.

Андрей любил модные шмотки и электронную танцевальную музыку. Колошенко закончил МГИМО, владел иностранными языками, много читал, был прекрасным собеседником на различные темы. Папа пророчил сыну, распрекрасное дипломатическое будущее в какой нибудь недалекой процветающей капиталистической стране. Андрей в противовес отцу устроился в МУР (Московский уголовный розыск) простым оперативником. Близкие родственники разочарованно повздыхали, раздосадовано поворчали, но смирились с избранным профессиональным путем сына.

Общие музыкальные и шмоточные интересы сблизили нас. Впоследствии шапочное знакомство переросло в дружбу. Разница в возрасте и социальном статусе не препятствовала ладному общению. Мы не любопытствовали о профессиональных занятиях друг друга. Как то раз проходя фэйс контроль* клуба, служба безопасности обыскала нас. Из заднего кармана Levis Андрея охрана заведения извлекла удостоверение старшего лейтенанта милиции. Сказать, что я напрягся когда увидел милицейскую ксиву, значит ни сказать ничего. Я словил действительно лютую измену.

Затем мы поговорили. Сознаться в своих профессиональных, преступных делах стоило трудов. Говоря подцанским языком, я зассал погибельных последствий для себя. Потерять товарища, заодно сесть в тюрьму на немалый срок напугало. Андрей не пропуская ни слова, молчаливо прослушал сказания о преступных делах. Откликнулся предложением бросить гнусное ремесло.

– - Я тебя считаю другом, Антон,--искренне говорил он.--Плохого ничего не сделаю. Настоятельно рекомендую бросить криминал.

Андрей напористо уговаривал сменить профиль дела, перейти в легалайз и не путаться с бандитами. Он предлагал помощь отца в устройстве бизнеса. Батя имел деловые связи с бизнесменами и чиновниками разного пошиба. Колошенко всячески предостерегал, как рано или поздно меня закроют в тюрьме, он не вытащит. Бывало напившись, мы смеялись над смутным теперешнем временем сроднившего офицера доблестной милиции и нарушителя закона, драгдилера.

Работа со Шмелевым имела некие нюансы. Специфика взаимодействия между нами требовала особого подхода к собственной безопасности. Я ненароком предложил Андрею сотрудничество. Он включает на всю мощность рабочие ментовские средства по эффективному отслеживанию замыслов Шмелева против меня, я не мелочась, плачу деньги за хлопоты. Андрей рассердился не на шутку, порядочно обиделся, послал, куда подальше просьбу.

– -Ты, видать, друг попутал дружбу со своей наркодиллерской деятельностью?!—истошно кричал он.

Я не отрицал, не оправдывался. Не замалчивая, открыто рассказал о Шмелеве, о затаившейся опасности для моей личной безопасности. Колошенко лаконично промолчал. Я предельно уяснил себе, поднятая неприятная тема для Колошенко свернута. Я очевидно заблуждался. По прошествии двух дней Андрей возобновил незаконченную беседу по тревожившей меня тематике.

– -Я погорячился,--как то с удивлением он взглянул на меня.--С кем не бывает? Ты тоже понять должен. Такие предложения подсовывать офицеру милиции..