Плохой парень ("Король экстази")
Шрифт:
Портативный DVD, несколько книг на русском языке скрашивали мое ежедневное одиночество. В жизни я боялся одиночества. По факту окруженный кучей друзей я всегда оставался один, пока не встретил Грэг.
Лежа на нарах, уставившись в потрескавшейся от времени и отсутствия ремонта потолок, я думал о Грэг. Задавался вопросом, почему я не прекратил заниматься криминальным бизнесом, ведь Грэг умоляла меня бросить. Два легальных амстердамских кофе-шопа приносили неплохую прибыль, этого хватало безбедно жить. Почему я всегда хотел больше, чем нужно человеку для нормальной жизни? Из-за проклятого
Первые дни тюрьмы проходили в ожидании главного тюремного полицая, который войдет в камеру и объявит о моей свободе. Основания для этого были, доли в общем бизнесе имели влиятельные люди из властных структур нескольких стран.
Однако появление Левинзона, развеяло миф моего легкого вызволения. Будучи в Москве он попытался связаться с представителями всех завязанных на бизнес сторон. На связь вышел только Мамино, мой партнер по российскому рынку. Он сказал Левинзону, что сам в растерянности от происходящего, он проявится, когда станет ясна ситуация.
Каждый день дознаний смешанный с новостями от Левинзона говорил о серьезных намерениях властей Таиланда в отношении меня. Меня сливали, закрыв в чужеземной тюряге, творили что хотели. Словно мышь в мышеловке с захлопнувшейся крышкой, я ждал, того хозяина который решит мою судьбу.
Борьба со страхом смерти превратилась в навязчивую идею, глобального мирового заговора. Поехала крыша? Мгновениями казалось так. Шла борьба меня со мной. Я старался держаться, не раскисать. Камерная тишина навивала депрессию, от которой не спрятаться даже за самыми светлыми воспоминаниями собственной жизни. Тридцать четыре года возраст возможной моей смерти за собственные грехи.
Очередное внеплановое, платное свидание. Ливензон пытается поднять мой умирающий дух. Моей дружбе с ним 15 лет, он адвокат от бога, от того самого еврейского бога, который награждает своих сыновей и дочерей возможностью давать последний шанс своим грешным подопечным, не перегнувшим палку жизненного пути. Андрей в курсе всех моих дел, дел к которым он имеет отношения по факту серьезных геморроев, всплывающих в буре моей деятельности. Он отличный друг, в отличие от меня.
Для Левинзона дружба не проявляется отношением адвокат-клиент, где клиент платит хорошие деньги за свою свободу. Левинзон единственный, кто был рядом с матерью, когда меня первый раз закрыли. Все остальные отвернулись, испугавшись измарать репутацию в тени дилера тянущего срок. Он каждый день навещал мою мать, оставшуюся одну, между миром мещански озлобленных людей, показывавшим пальцем и тюрьмой, где отбывал срок ее сын.
Андрей показывает на часы, в распоряжении 20 минут, кликою интернет Internet Explorer, ноутбук русифицирован, мелкие мурашки пробегают по спине, я волнуюсь. За месяц пребывания в тюрьме мне удается прикоснуться к дому. Свидания запрещены, приходит один раз в неделю Левинзон. За нами постоянно следят, Левинзону нет возможности передать мне даже письмо от матери. Сейчас стало легче, точнее мягче режим, следствие подходило к концу, и доказательная база против меня собрана, они знают, чего хотят. Я в электронной почте на яндексе, хочется почитать новости, посмотреть ссылки
Закрываю письмо Гарика. Сму жена Игоря, моего институтского друга, торопит дать ответ по поводу октябрьского отдыха. Сейчас ноябрь, они уже, наверное, в ГОА, как мечтали и приглашали меня с женой. Двоюродный брат Миша, жму на прикрепленные фотографии, со снимка улыбается его семья, жена Наташа, двое ребятишек с мягким спаниелем. Миша Сизый, тень отца Гамлета, пытает о поездке в Китай.
Коти, сестра Яноса просит вернуть два фильма Бандероса.
Графа не прочитанных писем, цифра 98. Открываю предпоследнюю страницу почты входящих сообщений.
Грэг: -- Антон, пускать фразы, гнобить тебя за твои дела я не собираюсь. Случилось, что случилось. Ты знал. Тебе тяжело. Я, чувствую.
Сигарета быстро тлеет, вытираю выступившие капли пота на лбу. Комната свиданий душит отсутствием свежего воздуха. Медленный вентилятор под потолком, лениво рассекает лопастями потную духоту. Сглатываю слюну, эмоциональное напряжение на пределе. Тушу сигаретный бычок о боковину стола, охрана взвизгивает, указывая мне не металлическую пепельницу, прикрученную к столу.
Грэг продолжает: -- Хожу в церковь, молиться, кроме Него, тебе никто не поможет. Набиваю буквы, через пелену слез. Люблю тебя.
Грэг прилетала в Бангкок сразу после моего ареста. Ее не пустили, тогда Левинзон отговорил Грэг от пребывания здесь. Она вернулась домой, каждый день ждала известий от Левинзона, когда будет назначено свидание. Свидания с родственниками не разрешали. Не разрешали даже за деньги. Левинзон обращался в Российское консульство с просьбой о содействии, консул приезжал ко мне в тюрьму. Он неторопливо пытался убедить, в том, что меня здесь не бросят.
– -Россия сделает все возможное, чтобы расследование дела и суд прошли максимально прозрачно, в соответствии местными законами и нормами международного права.
Консул помог, через месяц разрешили свидание с женой. Я ждал приезда Грэг.
Мне очень хочется написать Грэг. Ливензон молча, поднимается со стула, закрывая
крышку ноутбука. Ответа не будет.
– -Антон, нам нужно проговорить наши дальнейшие действия, по-твоему, вызволению.
От этой фразы Левинзона, я непроизвольно, ехидно улыбаюсь. Откидываюсь телом на спинку стула.
– -Да, ну на хрен. Андрей, ты вообще серьезно сейчас говоришь. Моего вызволения!-- эмоции забивают мой разум, я срываюсь на крик.
– - Мне светит расстрел из крупнокалиберного пулемета. Знаешь, как выглядит казнь? Андрюш! Расскажу, историю последнего пути приговоренного. Смертника привязывают крепко к деревянному столбу, глаза завязывают, палач находиться за спиной, их разделяет белый тряпочный экран с мишенью в центре. Короткая пулеметная очередь и его больше нет. Меня больше нет. Как американца Рея, моего сокамерника. 500 грамм героина, понимаешь. А у меня самолет под завязку набитый таблетками. Вызволение. Ха, -- перевожу дыхание.