Площадь павших борцов

Пикуль Валентин Саввич

Я тоже удивлен! И пусть удивится читатель, почему Сталин, поверив в фальшивую операцию "Кремль", все-таки пренебрег подлинными документами, сочтя их дезинформацией.

* * *

19 июня в Харькове закончилось оперативной совещание офицеров, которое проводилось при штабе 40-го танкового корпуса генерала Георга Штумме. Здесь были доложены результаты свидания с Гитлером в Полтаве, планы высшего командования на летний период 1942 года... Ближе к ночи Паулюса навестил серый от пыли полковник Вильгельм Адам.

– Не знаю, чем все это

кончится, - сказал он, - но сейчас по всему фронту идет такой перезвон, будто мы попали на междугородную телефонную станцию.

– Что еще могло случиться, Адам?

– Ерунда какая-то... Пропал "фезелер-шторх", на котором из Харькова вылетел в свою дивизию майор Иоахим Рейхель.

– Напомните о нем.

– Рейхель - начальник оперативного отдела двадцать третьей дивизии. Он вылетел из Харькова, но в свою дивизию не попал. А при нем был портфель, набитый секретными документами и картами... Сейчас штабы обзванивают весь фронт, всех подряд.

Паулюс поначалу никакого внимания не выказал:

– Найдется. И самолет. И майор. И его портфель...

Нашли! В ночь на 20 июня советский Генштаб получил сообщение с фронта, что в районе поселка Белянка (Нежеголь) воины 76-й стрелковой дивизии подбили "фезелер-шторх", который и сел прямо на брюхо. Два офицера и летчик сгорели.

Но один майор с портфелем выскочил из "шторха" и, отстреливаясь, хотел драпануть в кусты. Его шлепнули наповал. В портфеле оказались оперативные планы германского командования относительно операции "Блау".

Николай Федорович Ватутин, бывший тогда заместителем начальника Генштаба, вопросительно глянул Василевского:

– Не фальшивка ли, Александр Михайлович?

– Но тогда к чему же такой спектакль с посадкой на брюхо, с двумя сгоревшими и стрельбой? Это не кино...

С. М. Штеменко вспоминал: "В Генштабе взволновались: такое случается нечасто... К нам попали карта с нанесенными на нее задачами 40-го танкового корпуса (Штумме) и 4-й танковой армии немцев (Гота) и много других документов, среди них шифрованных. К шифру быстро удалось найти ключ..."

Паулюс утром спросил Вильгельма Адама!

– - Ну, что там наш майор с портфелем?

– Никаких следов. Перезвон продолжается. Очевидно, при низкой облачности "фезелер-шторх" нечаянно перелетел линию фронта. Если это так, то кое-кому в ближайшее время предстоит облизать мед с лезвия бритвы.

Командующего 6-й армией вскоре навестил Иоахим Видер:

– "Фезелер-шторх" найден. Сейчас из одной дивизии сообщили, что вчера вечером над ними пролетал в сторону русских окопов самолет, который и упал на ничейной земле. Сейчас эта дивизия ходит в атаки, чтобы добыть самолет и пленных, показания которых сейчас крайне необходимы...

Тревога в нижних фронтовых инстанциях перебралась на верхние этажи германского руководства. Гальдер записал в дневнике: "Самолет с майором Рейхелем с исключительно важными приказами по операции "Блау",

по-видимому, попал в руки противника". Гальдер при этом сказал Хойзингеру:

– Узнает фюрер, в ОКХ посрывают головы.

– Заодно пусть летят головы и в ОКБ... Кейтель проявил несвойственное ему легкомыслие!

– Я знаю русских, - сказал он (совсем их не зная).
– Если этот самолет и достался им, они из дюраля наделают себе портсигаров, из плексиглаза кабины пилота намастерят расчесок, а секретные документы изведут на махорочные самокрутки. К чему лишняя нервотрепка. Случай с генералом Самохиным не может служить прецедентом для ситуации с нашим майором Рейхелем.

В тот же день Василевский вышел на связь с Тимошенко.

– Ставка просит кратко доложить ваше отношение перехваченным у немцев документам. Какие у вас сомнения?

– Документы майора Рейхеля сомнении не вызывает. Рейхель летел самолетом боевого назначения, который в условиях плохой погоды потерял ориентировку . По нашей оценке, - докладывал Тимошенко, - замысел противника сводится к тому, чтобы нанести поражение нашим фланговым армиям, создать угрозу советским войскам с фронта Валуйки - Купянск.

К аппарату подошел сам Сталин - с указаниями:

– Строго держите в секрете, что удалось нам узнать. Возможно, перехваченный приказ вскрывает лишь один участок оперативного плана противника... Мы тут думаем, что двадцать второго июня немцы постараются выкинуть какой-либо номер, чтобы отметить годовщину войны, и к этой дате они приурочивают начало своих операций...

В конце разговора Тимошенко снова просил для своего фронта хотя бы одну стрелковую дивизию. Сталин ответил:

– Дивизиями, к сожалению, на базаре не торгуют. Если бы торговали, я бы пошел на базар и купил вам дивизию. Умейте воевать не числом, а умением. Вы не один там держите фронт. У нас, не забывайте, много других фронтов...

Ночью заодно досталось от Сталина и Хрущеву: кажется, Сталин не был трезв, подвыпив в компании своих верных опричников - Молотова, Берии, Маленкова, Жданова и прочих - он сказал, что, если немцы вознамерились брать Воронеж, то лишь затем, чтобы от Воронежа ринуться на Москву; Сталин начал попросту издеваться над Хрущевым, спрашивая:

– Ну, что еще там немцы подбросили? Неужели вы это всерьез принимаете? Даже самолет прислали и генерала вам с картами подкинули, а вы во все верите?..

Наверно, он опять ни во что не верил, по-прежнему собираясь оборонять Москву, как и в прошлом году, чтобы утверждать свой "престол" в Кремле. Хрущев вспоминал - с явной горечью:

"Вместо того чтобы правильно разобраться (с этим самолетом) и усилить нашу группировку войск, чтобы быть готовыми к отражению врага, не было сделано ничего..."

Это дало повод для удивления Кейтеля, который после войны говорил нашим офицерам в Бад-Мандорфе:

– Мы были удивлены, что наступление на Воронеж сравнительно быстро увенчалось нашим успехом...