Плоть и кость дзэн
Шрифт:
Укрыться норовит.
Комментарий. Он долго был уже в лесу, но я поймал его сегодня! Страсть к окружающей природе его сбивает с направленья.
Сладкой травы жаждет он и все дальше уходит.
И нрав его пока упрям и необуздан.
И укрощать его придется мне кнутом.
5. Смиряю быка
А теперь нужны кнут и веревка,
Чтобы снова бык не пропал
На
Хорошо был обучен когда-то и вот
Снова кроток и добр, как и прежде.
И опять повинуется так же,
Совершенно свободный от пут.
Комментарий. Когда одна мысль возникает — за ней другая вслед идет.
Все делает неверным заблужденье.
Не объективное рождает заблужденье — оно из субъективного идет.
Держитесь крепко за кольцо, что через нос быка продето, не допускайте ни малейшего сомненья.
6. Еду на быке
Я на быке верхом неспешно спускаюсь по горе домой.
Свирель моя поет и будит мягкий вечер.
Рукой похлопывая в такт, я отмеряю вечный ритм.
И кто бы ни услышал эти звуки — тотчас подхватит их.
Комментарий. Окончена борьба, уравнены находка и потеря. Лесной деревни песню я пою, мотивы детства из свирели извлекаю.
Сидя верхом на быке, гляжу на облака над головою.
Вперед еду я и о том не тревожусь, что бы меня остановить могло.
7. Бык превзойден
Верхом на быке я добрался до дома.
Я безмятежен, и бык мой пускай отдохнет.
Рассвет наступил. Блаженствуя в покое
Жилья своего под соломенной крышей,
Я в угол забросил веревку и кнут.
Комментарий. Все подчиняется не двум, а одному закону.
Быка мы взяли лишь, как временный предмет.
Это как связь у кролика с капканом, и как у рыбы с сетью.
Это как золото и шлак, как появленье из облака луны.
Чистого света дорожка одна сквозь бесконечное время струится…
8. Превзойдены бык и самость
Веревка, кнут, и бык, и самость — ушли в Небытие.
Безбрежно небо так, что мысль к нему пристать не может.
В бушующем огне как уцелеть снежинке?
Ушедших патриархов здесь следы.
Комментарий. Ушла посредственность. От всех ограничений ум свободен.
Я просветленья не ищу. Но также и не остаюсь я там, где просветленья нет.
И так, как ни в одном из состояний я не остаюсь надолго — глаза меня не могут увидать.
И если сотни птиц цветами мой путь усыпят даже — в чести этой нет смысла для меня.
9. Достиг источника
Как много шагов сделал я совершенно ненужных,
Чтоб назад возвратиться к истоку.
Уж лучше слепым и глухим оставаться с начала!
В жилье настоящем своем пребывая,
Я равнодушен к тому, чего нет и что есть —
Вот река, что течет безмятежно, вот красные цветы…
Комментарий. Сначала истина ясна. Уравновешенный, в молчанье, я наблюдаю форм распад и форм объединенье.
Тому, кто не привязан к форме, реформа не нужна.
Вода — изумруд, гора — насыпанное индиго, и то, что созидается, и то, что разрушается — я вижу.
10. В миру
Босой, в распахнутом халате, средь мира людей пребываю.
Лохмотья мои запылились, а сам я блаженствую вечно.
И магия мне не нужна, чтоб жизнь удлинить. И теперь
Предо мной оживают деревья…
Комментарий. Внутри мои врата, и тысяча святых меня не знает.
Незрима сада моего краса. К чему искать патриархов следы?
С бутылкою винной иду я на рынок, о посох опершись домой возвращаюсь.
И на базаре, и в лавчонке винной, лишь только на кого взгляну — он просветленным станет.
Сосредоточение
Дзэн не нов и не стар. Эта работа показывает, что искания, подобные дзэн, велись в Индии задолго до рождения Будды. И еще долго после того, как люди забудут слова «дзэн» и «Будда», «коан» и «сатори», «Китай», «Японий» и «Америка», — еще долго будут видеться дзэн в цветах и траве под солнцем.
Странствуя среди неописуемых красот в горах Кашмира, к северу от Сринагара, я набрел на уединенную обитель Лакшманджо.
Сверху отсюда виднелись зеленые рисовые поля, сады Шалимара и Нишат багха, обрамленные лотосами озера. С вершины бежали вниз потоки.
Здесь меня приветствовал высокий, крупный, сияющий Лакманджо. Он поделился со мной этим древним учением, идущим от Вигьян-бхайравы-тантры и Сочанда-тантры, написанных около четырех тысячелетий назад, и от Малини-виджая-тантры, старшей их, вероятно, еще на тысячелетие.