Плутовка под прикрытием

Бахтиярова Анна

— Я принимаю гостей по праву официальной невесты господина Джонатана, — отчеканила я, стараясь держаться, как истинная благородная леди, вроде тех, что сидели нынче тут за столом. — И к слову, сегодняшнее мероприятие назначила вовсе не я, а леди Прейскотт. Моему жениху, — я сделала ударение на эти два слова, — пришлось подчиниться ее желанию. И будьте так любезны, Валентайн, обращайтесь ко мне «леди Сабрина».

Теперь рот открыл дворецкий, ибо не ожидал услышать ничего подобного.

— Официальная

невеста? — переспросил с таким видом, будто ослышался.

— Именно так, — подтвердила я, не отводя взгляда.

Валентайн в ответ лишь усмехнулся, мол, знаем мы вас — невест, но я не стушевалась. Небрежным движением откинула назад прядку волос с плеча и проговорила:

— Раз уж вы вернулись и приступили к обязанностям, следите внимательно за той стороной. А то сегодня Джулия едва не вышла к гостям. Она совершенно себя не контролирует. Надеюсь, Джонатана не хватит удар, когда он узнает о выходке сестры.

— Э-э-э… — Валентайн окончательно потерял дар речи.

— В общем, сделайте одолжение, проследите, чтобы Джулия еще что-нибудь не выкинула, — проворковала я и отправилась на кухню в поисках торта, который так и не попробовала…

…Джонатан объявился почти в полночь. Усталый и злой. Не на меня, и на том спасибо.

— Прости, — проговорил он после того, как поцеловал в лоб. Нежно, заботливо. — День выдался адский. Хотя что я жалуюсь? Тебе сегодня самой пришлось тяжко, верно?

Я улыбнулась. Точнее, выдавила улыбку.

И всё же…

Всё же я была рада его видеть. А еще приятнее было от того, что он тоже ждал встречи со мной и наслаждался моментом.

И как же мерзко на душе становилось при мысли, что я снова обманываю своего мужчину.

Стоп! У меня аж сердце почти остановилось.

Я назвала Джонатана своим мужчиной? Ну и дела…

— Да, день получился длинным, — пробормотала я. — Хотя гости провели здесь не слишком много времени. У Аманды появились дела, а остальные дамы без нее предпочли не задерживаться. Даже до торта не добрались. Он, кстати, вкусный. Я потом попробовала.

— Значит, всё прошло неплохо? — Джонатан сел на кровать рядом со мной.

Я поборола желание положить ему голову на плечо и призналась:

— Не совсем так. Джулия объявилась, пока гости были здесь. Я ее увела, но…

Джонатан побледнел так, словно армию привидений увидел. На лице застыло обреченное выражение. Мне аж расплакаться захотелось.

— Что «но»?

— Джулию видела Мариэтта Стоун. Аманда поспешила на помощь, выдала ее за вашу кузину Эллисон, а потом увела. Но боюсь, бестия Мариэтта попытается навести справки. Аманда сказала, у вас, действительно, есть кузина с таким именем, но…

Джонатан облегченно выдохнул.

— Аманда хорошо придумала насчет Эллисон, — на его лице появились живые краски. — Кузина живет далеко от Огненного, и быстро навести справки не получится. У меня есть время подменить фото во всеобщей картотеке. Завтра же этим займусь. Пусть Мариэтта

Стоун ищет Эллисон и строит гадкие планы. Она найдет лишь портрет Джулии.

У меня на душе немного потеплело.

— Значит, ничего кошмарного не случилось? — спросила я с надеждой.

— Надеюсь, нет, — Джонатан коснулся моего лица. Провел пальцами по щеке к уголку губ.

Он ждал, что я потянусь к нему. Поцелую его первая.

Но я не закончила разговор.

— Ты можешь поговорить с Валентайном? О нас? Объяснить, что я здесь теперь не просто секретарь господина Льюиса.

Джонатан всплеснул руками.

— Прости, я совершенно позабыл о его возвращении. Точнее, думал, это случится через пару дней. Мне жаль, что поставил тебя в неудобное положение.

— Ничего, я понимаю, у тебя много забот.

— Это не причина забывать о тебе.

Он посмотрел та-ак проникновенно, что в животе затрепыхались пресловутые бабочки. Но больше взгляда потрясли слова.

«Не причина забывать обо мне...»

Звучало потрясающе. Умопомрачительно. Будто мы, правда, настоящая пара.

— Я соскучилась.

Вот теперь я прильнула к его губам, ибо время разговоров закончилось…

****

Под впечатлением насыщенного дня приснилась стая. Но не детство, а события, произошедшие до моего рождения. Я увидела юных Маргарет и Адетт. А еще мою мать Кэтрин, невероятно похожую с Фейт. Три девушки-лисицы шептались, сидя на лавочке возле одного из деревянных домов. О тайном и запретном, судя по заговорщицким выражениям на бледных лицах. В чуть раскосых глазах мамы застыла печаль. Кажется, подруга и двоюродная сестра собирались покинуть стаю, и ей это не нравилось.

Я проснулась в слезах и уткнулась в подушку. Джонатан успел покинуть спальню, можно было не опасаться, что он увидит проявление слабости. Я сама до конца не понимала, что именно меня расстроило. Быть может, «встреча» с матерью или увиденный поселок, обитателей которого давно уничтожили, а дома сожгли, стирая саму память о лисьей стае. Или же дело было в другом. В Маргарет и Адетт. Они ушли. Покинули дом. Я не знала, что подтолкнуло к непростому решению леди мэр, но тётка рассказывала, что сделала это по собственной воле. Ей хотелось иной жизни. Городской, а не лесной. И всё же ее решение вызывало грусть. А как еще относиться к прощанию навсегда?

Интересно, будь у меня выбор, какую жизнь предпочла бы я? Осталась бы в стае, вышла замуж за сородича, растила с ним лисят или, как Маргарет, отправилась бы на поиски большего в загадочный и манящий мегаполис? Я не знала ответа. Я любила жизнь бурлящего города, его шум и огни, рев автомобилей и каменные дома, но сердце сжималось, стоило вспомнить наш посёлок, прятавшийся среди высоченных елей. Так что же это: ностальгия или желание полностью изменить жизнь?