Плюс пятнадцать ради успеха
Шрифт:
— Столько… вкусного… — он, не веря, смотрел на фрукты, и еще более невероятным ему казалось не их количество, а то, что я выгружаю все на его тумбочке, а значит, принесла все ему.
— Чтобы все съел, — изобразила я строгость.
— А можно… — мальчик запнулся, порозовел от смущения и все же решился. — А можно я поделюсь с другими? Меня в палате все угощали! А у меня ничего не было, чтобы отблагодарить, а теперь…
— Это все твое, — дядя Саша подставил мне стул, и я села, с улыбкой глядя на мальчика. С улыбкой, потому что хотелось
— Поделюсь! — загорелся звездочкой мальчик. — Ничего не пропадет, Ев. Ни одна крошечка, правда!
И вот…
Все, я не выдержала!
Встала со стула, сделала вид, будто ищу в сумочке, а потом поняла, что правда ищу, и достала влажные салфетки. Стараясь сделать это незаметно, вытерла слезы, сделала пару вздохов. Вроде бы все, прошло.
— Тебе плохо? — участливо спросил все подмечающий мальчик.
— Нет, это так… — я села обратно. — Немного простыла — вот и выгляжу, словно плакса.
— Не расстраивайся, — он погладил меня по ладони с зажатой салфеткой, — ты все равно очень красивая.
— Мужчина! — похвалил его дядя Саша, и тем самым избавил меня от новой порции слез. — Так, что тут у нас? Что вы тут раздаете?
Подмигнув, он подошел, рассортировал продукты на те, что мальчику можно, а что врач запретил, и раздал по палате. Мужчины благодарили Прохора, а тот смущался и был ужасно доволен, что он тоже сумел, что он тоже хоть как-то смог угостить их. И все это было настолько трогательно, что рвало душу.
— А ты… — на меня с любопытством взглянули большие зеленые глаза мальчика. — Ев, а ты ко мне как к кому пришла?
— В каком смысле? — не поняла я.
— Ну… Это как благотворительность, да? Ты — волонтер, да? Поэтому ты пришла?
— Нет.
— А кто ты же ты для меня? — выдохнул удивленно мальчишка.
— Друг? — предложила я.
И замерла, ожидая его реакции. А он… да у меня салфеток не хватит от тех эмоций, которые бурлили, пока Прохор во все глаза смотрел на меня, проверяя: шучу или нет? Может, просто обманываю… Нет, он, конечно, простит и поймет все, но… Ему так сильно хотелось мне верить…
— У меня уже больше года как не осталось друзей, — тихо признался мальчик и расцвел улыбкой, засиял искрами в зеленых глазах. — Я рад… Спасибо, Ева! Я очень рад, что теперь у меня снова есть друг!
— Я тоже, — тихо шепнула мальчику и все-таки погладила его по рыжим волосам, как и хотела.
А потом взлохматила их, и мы с Прохором рассмеялись.
Вместе.
Под тишину девятерых взрослых мужчин, которые молча радовались за рыжего мальчика.
Глава № 33
Дядя Саша выполнил свое обещание и, убедившись, что в коридоре не прохаживается Тумачев, проводил меня до такси.
— Не переживай, — сказал у машины, — пацан хороший, так что за ним здесь не только я присматриваю.
— Да уж, — почувствовав, как жжет спину, я взглянула на больничные окна, через которые за мной наблюдал взвод медсестер. — Я заметила и даже почти на себе ощутила.
— Врач с ними поговорит. Да и я тоже. И потом… — он хитро прищурился. — Видя, что ты идешь ко мне, а не к Тумачеву, они и красную дорожку от входа постелют. Такая радость случилась — невеста нехорошего человека без ума от другого!
— Ну хоть вы меня невестой не называйте! — поморщилась я.
— А кто же ты? Невеста и есть! Вот только не Тумачева. Имеется на примете кто? Пора уж, пора.
— Вы это моему папе скажите.
— Под дуло меня подставляешь, — посетовал дядя Саша. — Ладно, боссу привет!
— А вы откуда знаете… — Я осеклась под насмешливым взглядом. — Поняла, передам. Я просто на своего босса подумала.
— Просто так ничего не бывает, — заметил мужчина и ушел по дорожке, бормоча: — Есть значит… О-хо-хо, когда узнает Кирилл …
Пока машина отъезжала от больницы, я смотрела вслед дяде Саше, и заметила, как задрожали его плечи.
— Вот это ты расстроила мужика! — устыдил меня водитель такси.
Покачав осуждающе головой и, не желая смотреть на меня, бессердечную, он сосредоточился на дороге. И не видел, как дядя Саша поднялся по лестнице, обернулся и сверкнул широченной улыбкой.
Таксист так сильно хотел от меня избавиться, что вез, не разбирая дороги. Кого-то подрезал, кому-то ломал психику длинными гудками, мне кажется, он несколько раз мечтал сбить хоть одного пешехода на зебре, но те успевали сбегать. За такую поездку надо приплачивать пассажирам, а этот так возмущенно посмотрел, когда я дала не так много, как он рассчитывал!
— С ветерком же провез, — все-таки не выдержал, упрекнул.
— С таким ветерком легко занять место на кладбище, — я с облегчением выбралась из машины. — А я пока туда не спешу.
— Ишь, какая ершистая! Невеста она! Я бы на такой не женился!
— Да и я бы за вас не пошла.
— А это еще почему?!
Теперь таксист взглянул на меня с интересом, но я не собиралась объяснять очевидное, так что поторопилась уйти.
Вот же день насыщенный, и события — то радостные, то переживательные, то странные и никакие, то вот такие, теплые и домашние…
Ужин был легким, но я разомлела и чай пила уже, обложившись подушками на диване. Мама, получив ответы на все интересующие вопросы о моей жизни, работе, Ларисе и даже бабушках во дворе, сидела в кресле и посматривала то на меня, то на папу. Папа изредка что-то черкал в документах и коротко, но по сути отвечал уже на мои вопросы.
Итак, с благотворительным фондом возникли проблемы. В том, в который обратился мой папа, заявили, что у них много других подопечных, и есть те, что согласны дать интервью с благодарностью и главное — готовы не скрывать свои эмоции, не прятать от людей свою душу. А здесь же надо помочь по-тихому, не привлекая внимания…