Плюшевый медвежонок
Шрифт:
Да, как дело унаследовали, так никуда и не уезжали.
Унаследовали?
Свекор получил хозяйство от своего дяди. Впрочем, я во всем этом плохо разбираюсь, вы лучше у самого свекра спросите.
Из слов хозяйки явствовало, что теперешним хозяином гостиницы был ее муж, а свекор удалился от дел и жил на покое в «Киридзумикане». Вряд ли двадцатичетырехлетний Джонни Хэйворд был связан с кем-то из обитателей Киридзуми, живших здесь еще раньше.
Эти стихи вам знакомы?
– Мунэсуэ перевел разговор на другую тему и показал хозяйке принадлежавший Джонни Хойворду сборник стихов Ясо Сайдзё.- Видите ли, эта книга была среди вещей
Я знаю, что в этих стихах Ясо Сайдзё вспоминает, как он в детстве приезжал с матерью в Киридзуми. Я слышала, что отец мужа отыскал эти стихи и напечатал их в рекламной брошюрке и на салфетках.
У вас есть сейчас эта брошюра?
Сейчас нет, это давно было.
Жаль,- сказал Мунэсуэ, не скрывая разочарования, и спросил; - До какого времени были в ходу салфетки и брошюры?
Только муж или свекор могут это знать.
А как вы думаете, чем стихи Ясо Сайдзё были важны для негра, Джонни Хэйворда?..- все-таки задал Мунэсуэ хозяйке мучивший его вопрос, хотя на ответ
особенно и не надеялся; что могла сказать ему женщина, никогда в жизни не видевшая Джонни Хэйворда?
Ну, внаете, Киридзуми - это ведь не только где мы живем…
Последние слова хозяйки, по-видимому, заинтересовали Ёковатари, потому что он едва слышно пробормотал: «Вот именно, Джонни мог иметь в виду вовсе и не источники…»
Когда в следственной группе обсуждалось название «Киридзуми», обнаруженное а стихотворении Ясо Сайдзё, все немедленно связали его с горячими источниками, но ведь речь могла идти об этой местности вообще.
Скажите, где еще в Киридауми живут люди?
– спросил Ёковатари. Ведь если где-нибудь поблизости тоже есть человеческое жилье, то Джонни Хэйворд вполне мог стремиться и туда. Или ему были нужны не люди, а сама земля Киридзуми? Ну, тогда уж точно ничего не удастся выяснить.
То есть всегда ли местные люди жили только на источниках?
– уточнил Мунэсуэ, подхватив мысль Ёковатари.
Раньше была еще деревня Юносава, но теперь там никто не живет.
Юносава? Это где же?
Вы, когда выезжали из Сакамото, наверно, видели плотину. Так вот немножко выше этой плотины. Скоро ее затопят, эту деревню, поэтому оттуда почти все уехали.
Давно?
Да уж года три. Но только Юносава сама по себе, это не Киридзуми.
Дело зашло в тупик. Нужно было как можно скорее идти в старую гостиницу,
Извините за беспокойство. Мы пойдем' в «Кинтокан».
Я вас провожу.
Спасибо, не нужно. Тут ведь одна дорога, верно?
Конечно, но мне все равно туда надо.- И хозяйка с готовностью поднялась.
В «Кинтокан» вела узкая лесная тропинка. Солнце уже скрылось за горами, на небе говел закат. Метров семьсот не слишком крутого подъема привели их к перевалу, с которого уже виднелась старая гостиница. Ёко-ватари и Мунэсуэ едва переводили дух, а хозяйка, казалось, чувствовала себя прекрасно. «Кинтокан» прятался' в глухой ложбинке. Над ним поднимался
Подойдя к обветшалой гостинице, они увидели водяную мельницу.
– Гостям из города очень нравится, вот мы и оставили,- объяснила хозяйка.
Они вошли в переднюю. В доме уже горел свет. Их встретил довольно невзрачный мужчина средних лет. Это и был хозяин. Жена о чем-то пошепталась с ним, и он немного извиняющимся тоном пригласил гостей в комнаты:
– Очень рады видеть вас у себя. Вы, должно быть, устали с дороги, не откажитесь принять ванну.
После «Киридзумикана» почтенный возраст «Кинто-кана» сразу бросался в глаза. Почерневшие столбы покосились, в раздвижных перегородках зияли щели. Доски пола в коридоре покоробились и страшно скрипели.
– Это не соловьиные полы [10], а петушиные,- съязвил острый на язык Ёковатари, ничуть не стесняясь присутствия хозяев.
Конечно, тут тоже надо было сделать ремонт,- еще более извиняющимся тоном сказал хозяин, - но все деньги ушли на «Киридзумикан».
Да нет, так даже лучше. В этом, поверьте, есть своя прелесть, дух старины, что ли. Придает дому очарование, которое пьянит, как старое вино,- снисходительно утешил хозяев Ёковатари.
И в самом деле, если бы вам захотелось почувствовать себя затерянным в глуши, полностью оторванным от мира, вы не нашли бы места лучше, чем этот горный приют для запоздалого путника.
– Трудно поверить, что такие вот местечки до сих пор существуют всего в нескольких часах езды от Токио!
– с воодушевлением заметил Мунэсуэ. Ему давно не приходилось бывать в подобных поездках. И он чувствовал себя помолодевшим на добрый десяток лет.
Их проводили в отдельный домик, одиноко стоявший в стороне от главного здания. Под окнами небольшой, обставленной в традиционном японском стиле комнаты журчала вода: там проходил мельничный желоб.
Когда они вошли в домик, на улице уже стемнело. Заря догорела, со дна ложбины поднялась ночная мгла, густая, как тушь. Хозяин зажег в комнате свет, и за окнами окончательно воцарилась ночь. В центре комнаты был устроен котацу [11].
Сейчас жена чай принесет.- С этими словами хозяин собрался было уйти, но Мунэсуэ остановил его.
Сначала нам хотелось бы у вас кое-что узнать. Мы тут расспрашивали вашу супругу…
Да, жена мне говорила, но, боюсь, я тоже не смогу вам ничем помочь.
Речь идет об этом человеке. Взгляните на фото.- Мунэсуэ протянул хозяину фотографию Джонни.
Да нет, не было у нас такого. Если б он у нас останавливался, я б его непременно запомнил, очень уж внешность необычная. Может, он приезжал давно, еще до меня, тогда отец должен помнить. Кончите ужинать, я его приведу.
Как ни соблазнительна была перспектива единым .духом покончить с расспросами, приходилось считаться и с интересами хозяев. Поэтому было решено сначала принять ванну. Купальня располагалась во флигеле по другую сторону главного здания. В длинном переходе, соединявшем главное здание и купальню, их обдал аромат стряпни, и у них разгорелся аппетит.