Плыви ко мне
Шрифт:
Первую среду после нашей ссоры я терпеливо ждал у бассейна в спортцентре, надеясь, что Делайла все-таки придет. Глубоко внутри я знал, что она не придет, но все равно продолжал надеяться.
Меня раздавило, когда ее не было ни в первую среду, ни в следующую, и она так и не взяла трубку — а я звонил как одержимый.
Каждое сообщение, которое я ей отправил, лежит в исходящих — доставлено, получено, но намеренно не прочитано.
Я даже заходил к ней домой, стучал в дверь, звал ее по имени, не заморачиваясь на то, что могут подумать соседи.
Я не хочу даже думать о том, где она может быть, если не дома, но мозг тупо не слушается — сразу подкидывает кучу всяких паршивых сценариев.
Она сидит где-то в баре, нарядная до чертиков, ее каштановые кудри струятся по спине… заправляются за ухо, пока другой мужик целует ее нежную шею, его пальцы скользят по ее ноге. Он еще не знает про то самое местечко на ее внутренней стороне бедра, которое заставляет ее дергаться от удовольствия, но если он не дурак, скоро найдет.
Они сидят вместе на заднем сидении такси, у него нет лица, но я точно знаю, что у него в башке. Я знаю этот самодовольный изгиб его губ — он уже воображает, как поведет домой такую девушку, как моя Делайла. Их руки шарят друг по другу, воздух пропитан желанием.
Они страстно целуются в квартире Делайлы, одежда валится на пол, пока он не кладет ее на кровать, втискиваясь между ее мягкими бедрами, вырывая из ее губ сладкий вздох.
Они двигаются вместе, ускоряясь, чтобы достичь оргазма, стирая каждый кусочек той связи, что была между мной и Делайлой.
Стирая каждый дюйм моего тела, каждое воспоминание о нас вместе. О том, что было между нами. О мне.
Хадсон находит меня, завалившегося в диванные подушки, физически больного от мысли о том, что Делайла нашла кого-то другого, что она с кем-то другим, что она позволила кому-то еще ее трогать.
Мне становится еще хуже от осознания, что это полностью моя вина. Если она это делает, то только потому, что я ее к этому подтолкнул, потому что эгоистично хотел удержать ее рядом с собой, вместо того, чтобы позволить ей самой решить, хочет ли она остаться в этих отношениях.
Я знал, что этот секрет ранит ее. Я построил наши отношения на хлипком фундаменте и просто клеил пластырь на трещины, вместо того чтобы взглянуть им в лицо и рискнуть тем, что все рухнет.
— Грей… Грей? — до меня доносится хриплый голос и жесткое потряхивание за плечо. — Ты в порядке, братан?
Я качаю головой, провожу рукой по челюсти.
— Ты…
— Я люблю ее, — моя правда повисает в воздухе, осязаемая, словно ее можно попробовать на вкус.
Хадсон смотрит на меня своими влажными зелеными глазами, один уголок его губ поднимается вверх.
— Тогда тебе нужно бороться за нее, брат, — говорит он так просто, словно это будет легче легкого.
Думаю,
Но сдаваться я не собираюсь.
— Ты уже придумал, что делать дальше? — на следующее утро спрашивает Блейк, пока мы оба сидим в бесплатной сауне после изнурительных заплывов в бассейне. Он знает, что я чувствую к Делайле, это написано у меня на лице, и, вероятно, кто-то, вроде моего брата и лучшего друга, давно уже заподозрил мои чувства к ней, задолго до того, как я сам их осознал.
Потягиваясь, я тру уставшие глаза тыльной стороной ладони. Редко в последнее время удается почувствовать себя бодрым после воды. Это, вероятно, связано с тем, что я встал в половину шестого утра и уже несколько часов тупо пялюсь в потолок, не в силах отключить мозг. Слушал, как снаружи просыпается заспанный Лондон: ранние утренние бегуны и мужики, расставляющие палатки на рынках.
Как только я услышал, как Хадсон хлопнул дверью, уходя на свою утреннюю тренировку, я тоже вылез из кровати и написал Блейку, узнать, свободен ли он.
Провожу прохладной тряпкой по лбу, смотрю на брата сквозь удушливую жару.
— Я пока не придумал, она не отвечает на звонки, сразу переключается на голосовую почту. То же самое с сообщениями.
— Ну хоть доходят, значит, ты не в блоке, — слова Блейка зажигают в груди маленький огонек надежды, который продолжает гореть, пока я сижу на спасательной вышке на работе, бездумно наматывая и разматывая цепочку от своего серебряного свистка на руку.
Когда возвращаюсь домой, в квартире все так же тихо и темно, ночь наступает быстрее, ведь лето уже далеко позади. Я измотан до костей. Пишу сообщение Хадсону, чтобы узнать, где он, но ответа сразу нет, так что я решаю быстренько сделать себе вок на ужин.
Включаю телевизор на автомате, пока ем, но ничего не привлекает внимание, поэтому я мою тарелку и направляюсь в спальню, надеясь, что целый день в хлорке и на свежем воздухе хотя бы подарит мне еще один час сна.
Забираясь под одеяло, мой взгляд падает на потрепанную книгу, лежащую на прикроватной тумбочке. Я дочитал ее неделю назад, нужно было узнать, чем все закончится, да и вообще я использовал ее, чтобы хоть как-то удержать связь с Делайлой.
Но я не могу эгоистично держать ее вещь у себя — нужно вернуть книгу. Возможно, у меня получится с ней поговорить, когда буду отдавать.
По оживленным тротуарам меня сопровождают мамочки с колясками и собачники, пока я иду в цветочный магазин с книгой и запиской, надежно спрятанными под рукой.
— Чем могу помочь? — спрашивает меня флористка, когда я захожу внутрь, слегка ошарашенный от сильного аромата цветов и зелени. Видно, что она по уши в работе, ее фартук весь в пятнах от воды и грязи. Я мельком смотрю на стопки готовых букетов, аккуратно перевязанных ленточками, и чувствую, как начинаю теряться.
— Мне нужен букет… Лилии, если они есть.