По дороге на Оюту. Наперегонки со временем
Шрифт:
– Не желаю дышать одним воздухом с портовой шлю...
– он замолчал недоговорив.
Просто заметил, что Юла внимательно нас слушает.
– Ну почему ты такой, - зло процедила я.
– Рот закрой и пошла в каюту, - рыкнул миранец в ответ.
– А я проверю, что вы там успели натворить.
Я прикусила язык, вспомнив о яблоках. Юла тоже замялась.
Схватив меня за ворот просторной футболки, мужчина рывком заставил подняться на ноги и, особо не церемонясь, закинул в небольшую комнатку. Не успев остановиться, я
В голове звенело.
– Мамочка, - обняв меня, Юла принялась дуть на мою стремительно растушую шишку.
– Ты плахой!
– прикрикнула она на мужчину, - Драться нельзя. Девочек бить нельзя. Ты не мальчик, а слизняк!
– Юла, - выдохнула я, - нельзя обзываться.
– Но он тебе больно сделал, - моя малявка жаждала справедливости.
– Он не хотел, детка, - прошептала я, - я нечаянно споткнулась.
– Он толкнул, это не нечаянно, - ругалась она, да ещё и на хвостатого раздражённо фыркала. Кажется, я вырастила гарпию.
– Не кричи, милая, тебе нельзя волноваться. А дядя не виноват, мы без спросу пришли на его корабль.
– Ну и что?!
– насупилась она.
– У него есть корабль, а у нас нет. Делиться нужно.
Что-то опустилось на мою голову. Отпихнув мою руку, миранец приложил к шишке что-то холодное.
– Ты права, мелкая, драться нехорошо.
– Что это?
– я пыталась понять, что касается моего лба.
– Ложка. Уже, конечно, не спасёт, но хоть шишак будет меньше, - как-то виновато произнёс он.
– Сидеть в каюте, без спроса не выходить. Увижу в основном отсеке - запру. Будете шуметь - отправлю в трюм остыть. Девочку свою держи при себе, нажмёт мне, что не то, и конец нам.
– Ты довезёшь нас до Оюты?
– Я уже сказал — запас рассчитан на одного. Вы летите до ближайшей станции.
– Юле нужен врач, - простонала я.
– Всё вопросы к её папаше, а не ко мне.
– У меня нет папы, - гордо заявила моя девочка.
– А вот это плохо, - миранец как-то пренебрежительно окинул меня взглядом, -разборчивей нужно быть.
– Не спеши меня судить. Ты ничего обо мне не знаешь.
– Да у вас, у продажных, на всех одна история. Оригинальной ты не будешь.
Глава 22
Сидя на полу, я пыталась сообразить, что же произошло. Из всех кораблей в порту мне достался тот, что принадлежал этому противному миранцу. Надо же было нарваться именно на этого хвостатого высокомерного гадёныша.
Девок он ненавидит! А сам в бар припёрся, при котором бордель нелегальный. Уж не за фирменным тухлым синтетическим тунцом от нашего шеф-повара он туда приходил.
Глядя на притихшую на койке Юлу, всё вспоминала сцену нашего обнаружения.
Наверное, да.
Жестокий он, сразу видно, но в то же время ребёнка ведь пожалел.
Значит, просто пугал, чтобы присмирела. Нет, не тянул он на убийцу женщин и детей. Да и эта ложка, что он прижал к моему лбу. Позаботился, пусть хоть так.
Сложный тип.
Такие мне ещё не попадались.
Можно, конечно, было уговорить его довести нас до Оюты, но я его откровенно боялась. Да и не было у меня того, что могло бы его заинтересовать.
Сомневаюсь, что он пустит слюну при виде моего тела и упоминания о девственности.
Так себе товар. Он, наверное, и не такое видал да пробовал. Не стоила я таких затрат.
Эх.
– Мама, - детский шёпот вывел меня из раздумий, - а это что?
В её руках я увидела дорогущий "МейкАп". Мелкая вовсю рылась в нашем рюкзаке.
– Это чтобы марафет наводить, - тяжело вздохнув, я примерно прикинула, за сколько его можно будет продать, - реснички красить, губки там. И вообще, максимально маскировать своё истинное лицо.
– Ух ты, а можно мне?
– Юла покрутила дорогую игрушку в руках. На её личике прямо жирными буквами проступало любопытство.
– Нет, милая. Ты ещё маленькая, - откинув голову, взглянула на белоснежный потолок.
– Ни к чему тебе портить кожу.
– Но ты ведь красишься, - заканючила малышка, - а потом на себя непохожа.
– Я знаю, - в словах дочки была истина.
– Просто, если смыть с меня весь макияж, я на взрослую матёрую тётку не потяну.
Это была правда. С моими-то дурацкими ямочками на щеках. Внешность у меня была не под стать характеру. Да и возраст не тот, чтобы умудрённой жизнью дамой себя мнить.
– А покажи, как это работает, - Юла протянула мне прибор.
– Нууу, пожалуйста. Чтобы, как ты, расфуфа... ну вот такая вся.
Юла изобразила что-то невнятное руками, но я поняла.
Расфуфыренная, значит.
Это почему-то разозлило. Сжав в руках "МейкАп", я стиснула зубы. Всё-таки задели меня слова этого хвостатого. Я не девка, и никогда ею не была. Да, я танцую в баре и с разносом между мужиками бегаю, но это не даёт ему права считать меня бордельной девочкой. Я не расфуфыренная: макияж - это вынужденная мера.
– Мама, - детская ладошка опустилась на мою руку. Внимательный взгляд ярких голубых глаз напомнил мне о сестре. Юла была похожа на свою родную мать. Словно живая её частичка.
Сжато улыбнувшись, я принялась объяснять ей, как это настраивается. Мы сняли с себя голографические маски и вовсю экспериментировали, создавая новые образы. Перед нами вспыхивали наши лица в том или ином прикиде.
Сбоку тихо зашипела открывающаяся дверь.
– Нашла чему ребёнка учить. Сама размалёванная так, что с вархом спутать можно, и девчушку туда же.