По дороге на Оюту. Наперегонки со временем
Шрифт:
Подняв голову, я впилась взглядом в миранца, стоявшего с двумя контейнерами с бульоном в руках.
– Мой ребёнок. Чему хочу, тому и учу, - проворчала я, уязвлённая его замечанием.
– Лучше бы сказки ей почитала, да буквам научила, - продолжал ворчать мужчина.
– Мама в школу не ходила, она букв не знает, - выдала Юла.
Я смутилась. Как это не знаю, ничего себе у дочери обо мне мнение.
– Юла, - я прищурилась, глядя на своё чадо, - ты что такое говоришь?!
Не посещала я уроков, конечно, но читать и писать-то
– Но ты не ходила в школу, и я не пойду, - сложив руки на груди, моя пигалица выпятила вперёд подбородок, - это для дураков.
– Пойдёшь, - строго выговорила я.
– И учиться будешь.
– Нет, это для легалов, а я работать буду, - и вид такой умный-преумный. Вот только несла она откровенную чушь.
– Откуда ты этого нахваталась, - не выдержала я.
– Будешь мне такую ересь нести и обзываться, я тебе рот с дез.средством вымою. Ясно?
Поджав губки, эта умница-разумница и вовсе отвернулась от меня в знак протеста.
– Знаешь, а дядя прав, - прищурившись, я бросила взгляд на миранца и достала из рюкзака планшет, - будешь буквы учить. И цифры.
– Не буду, - огрызнулась моя мелочь.
– Это почему?
– я тихо закипала. Распустила я её. Воспитанием тут и не пахнет. Росла как сорняк и вот результаты. Собственного ребёнка не знаю.
– А Герн сказал, что я скоро умру, и мне не нужно учиться, - выпалила Юла.
Открыв рот, я беспомощно посмотрела на миранца. Тот, поморщившись, положил контейнера на койку. А после, молча, развернулся и вышел.
– Нет родная, ты не умрёшь, - процедила я, - ты будешь ходить в школу и учить эти проклятые буквы.
Следующий час и не меньше, я вбивала в голову своей крохи то, в чём и сама была не сильна. Слушая её монотонный зубрёж, откровенно зевала. В какой-то момент и вовсе облокотилась на кровать и прикрыла глаза. Спать хотелось страшно. Мысли вяло крутились в голове, унося меня куда-то вдаль.
– Ты что наделала, мелкая?
– этот дикий мужской рёв вывел меня из сладкого забвения. Вскочив, я пыталась понять, что происходит.
– Тебе кто разрешал это делать? Вот поганка невоспитанная.
Ругнувшись про себя, рванула на крик. Стоило открыть дверь каюты, как картина предстала незабываемая. Посреди основного отсека, уперев руки в бока, стоял статуей миранец, и только его хвост истерично хлестал мужчину по щиколоткам. Юла же смиренно сидела на полу и подозрительно прятала ладони за спиной, изображая саму невинность.
– Смотри, что она натворила!
– миранец ткнул пальцем в панель медицинской капсулы. Упс!
Моя умница умудрилась вытащить из рюкзака положенные воспитателем розовые мелки и изрисовать медицинский прибор.
– Как мне это понимать?
– у мужчины желваки ходуном заходили.
– Это всего лишь карандаш, - я беспомощно развела руками.
– В больнице у нас капсула вся изрисованная детьми, вот Юла и украсила твой интерьер. Что ты так орёшь?! Это же легко стереть.
– Я где
– прошипел он.
– Я уснула, - честно призналась. Не убивать же меня за это.
– А она что не понимает слов?! Это корабль, а не ясли-сад, - капитана плющило от злости и беспомощности. А по мне, так ситуация ерундовая: подумаешь розовые облачка да солнышко на капсуле.
– Я хотела, чтобы красивее было, как у доктора Эндро, - захныкала Юла, поняв, что я на её стороне.
– Нужно слушать старших, - процедил мужчина.
– Не смей отчитывать мою дочь, - мне как-то неприятно стало.
– Да, она виновата, но не вздумай доводить её до слёз.
– Что я зверь, что ли?! Это твоя вина, а не ребёнка. Так что, женщина, убирай тут всё, а после я вас запру. Тебе ясно?
– Предельно, - я прикусила язык, потому как, по-хорошему, он был прав, но всё равно, как-то цепляла ситуация.
– Пойдём, родная, будем стирать твои художества, а то у дяди от злости шерсть на хвосте выпадет.
– Но так ведь красивее, - заупрямилась она.
– Дяденьки ничего не понимают в красоте, милая, - я ещё раз бросила на миранца осуждающий взгляд.
– Что возьмёшь с мужчины?! Никакого чувства прекрасного.
Пойдём, Юла, вымоем тут всё.
Тяжело поднявшись, моя девочка сделала пару шагов вперёд и качнулась. Её глазки закатились. Остановившись, она тряпичной куклой осела на пол.
– Юла, - мой вопль разнёсся по отсеку, - милая.
Подскочив, я попыталась её поднять, но меня тут же откинули в сторону. Подхватив на руки, миранец быстро уложил мою малышку в капсулу.
Глава 23
– Чем она больна?
– этот вопрос быстро вывел меня из ступора.
Подбежав к капсуле, я беспомощно вцепилась в ножку своей девочки. Юла лежала без чувств, только веки подрагивали.
– Женщина, ты оглохла?! Я задал вопрос, - прорычал на меня этот ушастый.
– Сердце, - выдохнула я, соображая, что к чему.
Раньше никогда такого не было. Да порой она чувствовала себя плохо, быстро уставала, иногда обильно потела. Но чтобы вот так упала - закрыв лицо ладонями, я попыталась взять эмоции под контроль и не допустить никому не нужной истерики.
– Что сердце?
– миранец отдёрнул мои руки.
– Конкретно говори.
– Я не знаю, - прошептала упавшим голосом, - не понимаю в этом. Там был какой-то синдром написан.
– Какой-то синдром?! Серьёзно! Ну и мамаша, - его, казалось, перекосило, - У тебя ребёнок падает без сознания, а ты его автостопом по борделям везти собралась? На Оюту? Где гарантии, что вас, вообще, туда довезут. Г де твои мозги, женщина? Как её лечили? Чем?
Сглотнув, я прикусила губу. Любое оправдание сейчас всё равно не пойдёт мне в карму. Да и сердцем чувствовала, прав он. Куда я с ней, вообще, полетела?!