По дороге на Оюту. Наперегонки со временем

Мария Лунёва

Это было грубо.

Развернувшись, я сходила за спящей Юлой. Оттащив её в капсулу, осторожно уложила, поправив под её головой странную подушку. Из неё торчало самое настоящее перо. Чёрное с рыжим переливом. Я никогда не видела живых птиц, а тут такое. Сунув находку в карман, чтобы потом подарить своей девочке, вернулась за сумкой с нашими вещами. Уже повесив её на плечо, заметила в углу за шкафом каракули. Моя малышка, кажется, не вняла воплям грозного капитана и оставила тут свои розовые художества.

То же самое безобразие обнаружилось и под кроватью на полу и с другой стороны подголовника.

Я улыбнулась. Ну, вот тебе, грубиян хвостатый, будешь это оттирать и нас вспоминать.

Подняв с пола небольшой кусочек розового мелка, скривила губы и написала: "Привет тебе от нас прощальный", и пририсовала совсем уже неприличный орган. Пусть знает, что я это видела и не стёрла.

Паршивец хвостатый.

Хотя такие эпитеты здоровому хмурому мужчине не особо и шли, но всё же.

Выйдя в главный отсек, уселась на пол и зажала голову руками.

– На кресло, женщина, - уже более спокойно пробурчал он.

Сообразив, что я сделала глупость, переползла на место второго пилота.

– Пристегнись.

– Я не умею, - покрутив в руках широкий пояс, не могла догадаться, куда его втыкать.

Повернувшись, он забрал у меня ремень и, склонившись, завёл его куда-то за спинку кресла, при этом его плечо коснулось моей груди. Он замер на секунду и, медленно разогнувшись, уставился на свой пульт не мигая.

Сглотнув, я скрестила руки и вжалась в кресло.

Двигатель загудел, и впереди показалась самая обычная станция.

Миранец расслабился. Напряжение его покинуло. Даже когда это судно задребезжало от перегрузки, и меня буквально придавило к спинке, он спокойно пилотировал.

Закрыв глаза, я сглотнула вязкую слюну. Как можно вот так легко переносить этот ужас. Это первый мой межзвёздный перелёт и, надеюсь, что больше никогда я не буду путешествовать.

Прошла пара минут, и корабль пошёл плавно. На пульте по очереди загорелись зелёные огоньки.

Наконец, мы упёрлись в барьер шлюза.

Прибыли.

Поднявшись, ушастый размял шею и плечи и снисходительно глянул на меня.

– Всё, человечка, прощаемся. Не готов я к этому. Слишком всё внезапно. Бери свою мелочь, вещички, и чтобы я тебя здесь не видел. Если ещё раз жизнь сведёт, значит действительно судьба.

Я ничего не поняла. Но стало как-то обидно. Всё-таки выкидывает. До последнего надеялась, что передумает.

– Что даже не обнимемся на прощание?
– съязвила я, пытаясь подняться. Но меня шатало во все стороны. Голова словно желе напичкана.

– Обнимемся?!
– процедил он и отвернулся.
– Лучше убирайся с моего корабля. Просто растворись в толпе и исчезни.

Встав, я закинула за спину рюкзак на длинной лямке.

Активировав магноплатформу, подняла спящую Юлу.

– Удачи тебе, миранец, желать не буду. Очень надеюсь, что когда-нибудь на твоих руках будет умирать любимый человек, и ты вспомнишь меня. Вот этот самый момент.

– Ты что несёшь, - рявкнул он.

– Ничего! Это тебе мои пожелания напоследок. Хотя, знаешь, а ты неплохой, просто козёл бессердечный.

Входной люк отъехал в сторону. Тяжело вздохнув, я вышла. Да, то, что я сказала, было жестоко, и нехорошо быть такой злой. Но он выкинул меня со своего корабля с ребёнком на руках, хотя видел, что моя Юла действительно нездорова. Так что ни одного доброго слова у меня для него не нашлось. Пройдя по узкому трапу, я осмотрелась.

Трепе, значит.

Это была та ещё дыра.

Глава 25

Трепе. И это перевалочная станция!

Мда. Создавалось впечатление, что я попала на большую свалку, парящую в стратосфере грязно-коричневой планетки. Четыре яруса шлюзов, металлические мостики и переходы. Всё ржавое и даже на вид ненадёжное. Решетчатый пол, через который видно технические отсеки портовой базы.

Запах - это отдельная история. Вонь стояла такая, что глаза слезились.

И это легальная станция!

Серьёзно?!

Хотя, я заметила пару явно охранников. Их выделяла белая форма и нашивки.

Вжав голову в плечи, проскочила через парочку таких. Не обратили внимания.

В голове звенели слова миранца, что меня задержат, а Юлу отберут.

Некоторое время я кружила по площадке прилётов, не понимая, куда ткнуться. Пока не попала в общий поток приезжих. Пройдя с ними вперёд, сообразила, что тут, наверное, и терминалов нет. Вокруг ходили такие мрачные типы, что я, в принципе, к сброду привыкшая, шугалась от всякого встречного.

– Мама, а где мы?
– проснувшись, Юла попыталась сесть ровнее на моих руках. Опустив её на железный решетчатый пол, прижала ближе к себе.

– А дядя кот с нами?
– её голос звучал напугано.

– Бросил нас дядя, - проворчала я.
– Он плохой, если мягко выразиться.

– Жалко. А мне он понравился, - шепнула она, - я ему рисунки нарисовала.

– Видела я те художества, ещё и от себя добавила. Думаю, хвостатый оценит и проникнется. И чем он тебе так приглянулся?
– правда, не понимала, что Юла в нём увидела.

– Не знаю, - она пожала худенькими плечиками, - но он хороший. Просто, настроение плохое. И ты ему понравилась. Он на тебя смотрел, когда ты спала, даже волосы трогал. Я видела. И по руке гладил, а потом злился и убегал в гаюн...