По дороге на Оюту. Наперегонки со временем
Шрифт:
– Что с раной?
– Зашил, но какое-то время будет нужен покой. А там посмотрим.
– А ты можешь быть милым и заботливым, - поддела я его, видя эту неуместно смущающую меня улыбку.
– Я сама доброта, женщина, запомни это и не дерзи. Терпеть не могу языкастых.
– Я прямо ходячий набор всего, что ты ненавидишь!
Он молчал. Я отчётливо ощущала прикосновения его ладоней к внутренней стороне моих бёдер.
– Что ты делаешь? Эй!
– Стираю кровь. А ты, что подумала?
– а в голосе смешинки. Он развлекался за мой счёт.
– Ничего
Он продолжал, как нарочно, пробираясь всё выше. Уж не знаю, что там стирал, но не голой же ладонью тело обмывают.
– Миранец, не наглей!
– рявкнула я, ощутив его лапу на своих ягодицах.
– Если бы я наглел, женщина, то сделал бы так, - мужская рука скользнула по моей промежности, скрытой от его взора тонким кружевом белья.
– А ну не смей!
– я попыталась дёрнуться, но тут же застонала от боли.
– Не трепыхайся. И, правда, для бордельной девочки уж больно ты остро на меня реагируешь. Значит, говоришь, ни под одного мужчину не легла. Забавно, ведь не соврала. Только вот ребёнок не твой. Вот и ответь мне, как так? Я слушаю тебя, человечка.
Глава 28
Я замялась и моментально прикинулась тяжелобольной.
Вот выворачивать свою жизнь перед этим незнакомцем совсем не хотелось.
Так что мне плохо, и всё тут.
– Да ладно, женщина, я вколол тебе тонизирующее, - бровь капитана скептически приподнялась в немом вопросе.
– Ты сейчас, при желании, и кросс пробежишь, правда, после него дух испустишь, но это уже мелочи. Я жду ответ.
Прикусив губу, я не знала, что ему наплести. Не хотелось выставлять свою семью в чёрном цвете и рассказывать, как моя сестра, завалившись однажды домой после месячного отсутствия, сунула мне в руки новорождённую и отправилась отмечать счастливое избавление от беременности.
Нет, это не та история о себе, что я хотела поведать этому мужчине.
– Какая тебе разница?
– серьёзным тоном произнесла я.
– Сказала - моя дочь, значит, моя.
– Хм, - кошак противно так оскалился, глядя мне в глаза.
– Ну не хочешь сама говорить, будем всё выяснять по-другому. Нажав пару ярких сенсорных клавиш на панели капсулы, миранец выпрямился и поправил манжет на запястье Юлы.
Что-то противно запищало над ухом.
– Что ты задумал?
– всё это было подозрительным.
На табло забегали красные буковки. Всё заморгало и выдало: "23,5%"
– Иии, - я указала взглядом в эту непонятную цифру, - что это за арифметика?
– Что всего лишь тётя?!
– кажется, капитан был разочарован, - я-то думал там тайна великая. Интриги, похищения. Ну и чего было умалчивать?
Мне стало обидно. Какое он право имеет лезть в мою жизнь и семью.
– А с чего ты взял, хвостатый, что я должна откровенничать с тобой?
– процедила я.
– С чего вдруг?
Он низко склонился и шепнул мне на ушко, обжигая кожу дыханием.
– А как же теория, что разговоры с незнакомцами помогают облегчить совесть?
Засопев, я попыталась от него отвернуться.
– Давай, на душе, правда, легче станет, - даётся мне, этот хвостатый смеялся.
– А она у меня не тяжёлая, - выпалила я.
– И какое твоё дело, что у меня там на душе?!
– Скучная ты, - он распрямился.
– Прямая как доска. Хоть бы пококетничала, что ли.
Может быть, я и подобрел бы.
– Перетопчешься, вот пообещай довезти до БорГэ, тогда я тебе ещё и станцую.
– И это успеется, - мне достался такой неоднозначный взгляд, - но пока ты можешь только ползать. Не скажу, что не возбуждает, но не с такой дыркой от пули на боку. Вот подлатаем тебя, а уж потом я буду заказывать музыку.
Вытащив из ячейки шприц-пистолет, миранец вставил в него очередную капсулу с прозрачным содержимым.
– А это зачем?
– все его жирные намёки я пропустила мимо ушей. Меня больше волновало, чем он меня колоть собирается.
– Чтобы не болтала, - мужчина демонстративно выпустил в воздух струйку препарата.
– Так будем портить красоту. Ну, что, грудастенькая, в левую, - тяжёлая ладонь опустилась на мою ягодицу, - или в правую?
У меня от таких вольностей в глазах потемнело. То, как он меня назвал, я проигнорировала. Но что он хамски тискает - вот это уже спускать нельзя.
– Миранец, ты что где-то успел головой приложиться? Руки убрал! Мы ненавидим друг друга, не забывай это. Я воплощение всего, что ты терпеть не можешь в женщинах. Так что не тронь каку!
Он замер, а потом тихо засмеялся.
– Знаешь, в твоём случае мне поздно не нравится. Вляпалась ты, малышка, по самые коготки. Но лучше особо не ерепенься, а то, действительно, возьму плату за проезд натурой.
Он ощутимо так ущипнул меня за зад.
– Не лапай, сказала, - как меня раздражало его поведение. Хотелось просто двинуть с ноги, так чтобы родной хвост не узнал.
– Не смей на меня голос повышать, женщина, - склонившись, прошипел он мне на ухо, - на этом корабле всё моё. И лапать я могу всё что угодно. Так что прикрой свой пухленький ротик и ни выступай не по делу. Не мешай мне тебя лечить.
Меня что-то больно укололо пониже спины.
– Ай, - от неожиданности нога дёрнулась, по ней словно лава растеклась ноющая боль.
– Да, оно неприятное, - шепнул он.
– Это противовоспалительное.
Бросив шприц - пистолет в лоток мужчина отошёл от капсулы.
– Всё. Операция закончена. Живи, красотка. Я накосячил - я и исправил.
Повернув голову, пристально наблюдала за ним. Странный он. Вроде и не злой, как прежде, но в то же время грубый. А может, я просто не всё знаю об этой расе.
Да я, вообще, о ней ничего не знаю.
Усевшись в кресло, он поднял голографическое изображение странной карты перед собой и замер. Вокруг головы мужчины тянулись тонкие полосы, соединяющиеся в ярких точках. Они вспыхивали и гасли, стоило капитану посмотреть в другую сторону. Иногда он тыкал в эти яркие звёздочки пальцем и приближал их.