По дороге на Оюту. Наперегонки со временем
Шрифт:
– Я ложку хочу, - Юла дёрнулась и слегка пнула меня в бедро. Не удержавшись, я тихо беззвучно зашипела.
– Веди себя спокойнее, мелкая, иначе пойдёшь в кресло.
– Я с мамой буду и хочу ложку.
Её вредность начинала раздражать уже и меня, а мужчина спокойно держался и не повышал голоса.
– Хоти, твоё право, - уже строже ответил он, - но есть ты будешь через трубочку, как это положено в космосе. А вот когда покажешь мне пустой контейнер, то я спущусь с тобой вниз. Ты наберёшь там всего, чего захочешь.
–
Она порой бывает такой противной и упрямой. Разве так можно себя вести?!
– Всё честно, - заявил мужчина, - равноправный обмен.
– А тут нет овощных шариков, а я без них не ем.
Ну, что за поганка.
– Будешь продолжать жаловаться - накажу и поставлю в угол. И никаких тебе яблочек. А у меня там ещё настоящая питайя есть и рамбутан.
В помещении повисло молчание. Только что-то ненавязчиво всё гудело и гудело, капая мне на нервы. Моя девочка, видимо, активно соображала, что такое питайя и рамбутан, и съестное ли это. Я и сама неуверенная была, что знаю эти фрукты.
– Половину контейнера я съем. За это яблоки, сколько захочу, и эти рамбуны и питайи, -мысленно я усмехнулась. Вот же мелкая торгашка. Ну, подожди, доберусь я до тебя.
– Два контейнера ты съешь и, так уж и быть, дам одно яблоко и покажу рамбутан, -предложение незнакомца меня удивило. Интересный ход.
– Это нечестно!
– возмутилась моя мелочь.
– А торговаться со взрослым дядей честно?
Тут я с ним тоже была согласна. Втянув воздух ноздрями, попробовала позвать дочь, но выходил тихий хрип.
– Один контейнер, - слёзно предложила Юла, - яблоки и бутан.
– Нет, три контейнера и дам одно яблоко.
– Нечестно! Нечестно!
– Юла снова пнула меня ногой.
– Нельзя маленьких обижать.
– А я разве обижаю?
– кажется, он её поднял и пересадил куда-то.
– Я хочу к маме, - запищала она.
– Ты её задеваешь, и ей больно.
– Но она спит.
– И что? Разве во сне не может быть больно? Нельзя так. Ее нужно беречь и заботиться о ней. И, вообще, подумай над своим поведением. Ты девочка уже большая. Я предложил тебе съесть контейнер полезного бульона и дальше весь трюм твой, бери что хочешь. Но ты была против, значит, я ставлю новые условия. Четыре контейнера за половину яблочка.
– Нууу, - Юла скисла.
Но, по совести, кто бы там с ней не торговался, он всё делал верно. Моя мелочь в последнее время уж слишком стала наглеть и везде искать выгоду. Хоть кто-то её проучит.
– Так нельзя с маленькими, - обижено прошептала Юла, - мама проснётся и поругает вас. Вы нечестно спорите!
– Мама твоя очнётся и ремня от меня получит за то, что так тебя избаловала.
Очнусь? Ну да, миранец! Как озарение в голове нарисовался его ушастый образ. Наконец, моё сознание проснулось настолько, что включило упавшую в обморок память. Ну, конечно, мы же на корабле и летим невесть куда, а меня ранило. Теперь понятно,
– Моя мама кому угодно попу надерёт, - тем временем заявила эта пигалица.
– Она одним ударом в челюсть выносит всяких дураков.
– Юла, - хрипло пробормотала я, выдавливая слова и не узнавая собственный голос, - я тебе рот с порошком помою, будешь такое говорить.
– Мама! Мама проснулась, - запищала она над моей головой.
– А этот вредный дядя мне кушать не даёт. Ему яблок жалко!
Вот ябеда, а. Ну как красиво всё перевернула на свой лад, а о бульоне сказать - это позабыла случайно.
– Ешь, что тебе дали, Юла, - я запнулась. Губы пересохли и потрескались. Облизав их, я снова захрипела.
– И не забудь сказать дяде: "спасибо". И если он посчитает тебя воспитанной девочкой, то даст пол-яблока.
Эта фраза далась мне с таким трудом. В голове снова всё завертелось, унося меня куда-то.
– Поняла?!
– негромко пробормотал миранец.
– Даже мама со мной согласна. А если бы ты не спорила, то получила всё, что хотела. Это тебе уроком будет.
– Ну...
– Не нукай, а ешь, - губу пронзила лёгкая боль, словно она треснула.
– Ну, мама, она невкусно пахнет.
– Ешь и не зли. А то и половинку яблока не получишь, - пропищала я как можно строже. Глаза открыть у меня так и не вышло. Такое чувство было, что пока я спала, меня нещадно били.
Тёплая немного шершавая ладонь скользнула по моей голове, убирая волосы, налипшие на лицо.
– Плохо?
– в голосе миранца звучало сочувствие.
– Терпи, сейчас я помогу тебе.
– Главное, что живая, остальное мелочи, - прохрипела я.
– Молчи, - моих губ коснулось что-то прохладное, - это мазь. Она покроет кожу тонким слоем и смягчит.
Взяв мою руку, капитан натянул на нее манжету. Я ощутила лёгкий угол.
– Вот так лучше, сейчас мигом тебя реанимируем, - мягкие подушечки пальцев скользнули по моей щеке.
– А ты бредила, детка.
– Фу, какое противное слово, - я поморщилась, - и звучит так приторно, аж зубы сводит.
– Ммм, значит, теперь только так и буду тебя называть, деточка.
– Да, иди ты, миранец, - прорычала я, - и чего я там набредила?
– Ну, ты весьма разговорчивая.
– Это, вряд ли, - во рту жутко пересохло, - пить хочу.
– Сейчас, - что-то осторожно раздвинуло мои губы, и в рот медленно хлынула простая вода. Но какой же вкусной она была. Я глотала маленькими глоточками и не могла напиться.
– Хватит, детка, - трубочка исчезла, вызывая приступ разочарования.
– Пока буду давать понемногу. Твой организм не справляется так, как надо и не желает быстро восстанавливаться. Так что немного воды и ложечка бульона.
– Он ужасно пахнет, - пожаловалась я.
– Съешь бульон и я дам тебе яблоко, - услышав слова миранца, я скривилась, но промолчала.
– Что даже торговаться не будешь?!