По дороге в легенду
Шрифт:
Для своего потенциального послесмертия я заготовил очень много всего полезного. Конечно, унести с собой в могилу совершенно все практически невозможно, так что пришлось ограничиться лишь самым необходимым.
Я пробежался пальцами по буквам чужого имени, выбитого на моем гробе,– слегка нажимая на некоторые из них, а в конце надавив аж на четырнадцать символов одновременно. Подчиняясь моей команде, гроб поспешно истлел, высвобождая сокрытый в нем набор предметов. Интересно, много ли было охламонов, решивших, что этот гроб сделан из камня? Заклятие Сгущения, использованное на самую обычную пыль, чей-то прах и прочую мелочовку, действует изумительно. Особенно в сочетании со Сгущением времени, замкнутым на кодовую фразу, не позволяющим всему
Сейчас меня больше всего интересовал армейский пищевой концентрат – полностью соответствующий человеческим представлениям об армейском пищевом концентрате. Твердая, как подошва солдатского сапога, и столь же безвкусная спрессованная плитка чего-то-там очень питательного. Все никак не удосуживался узнать, из чего оно состоит и каким методом был достигнут такой результат. Наверное, потому и могу есть его совершенно спокойно. И голод оно утолило. Уже ко второй пачке. Хорошо, что я напился,– эта дрянь была обезвоженной, и жевать ее всухомятку не рекомендовалось. Заодно пропало жуткое желание чего-нибудь погрызть – зубы просто требовали, чтобы я их поточил.
Насытившись, следовало заняться другими насущными делами. Из небольшой кучи барахла, оставшейся на месте моего гроба, я достал небольшое зеркальце в круглом футляре. Да... Жутковато выгляжу. А уж если по человеческим меркам мерить, так и вовсе – оживший ужас. Хотя, если немного подумать, я и есть оживший ужас. Нет, не только по человеческим меркам. Вообще.
Кожа была похожа на пергамент самого что ни на есть дрянного качества. Она, конечно, постепенно разглаживалась от того, что компенсировался недостаток жидкости, но мне стоило бы снова отправиться к источнику для убыстрения процесса. Шикарная шевелюра, которой я мог похвастаться раньше, превратилась во что-то невообразимое. Ничего, за пару-тройку дней обрасту лучше прежнего, а пока – лучше побриться налысо. Ночь без волос я вытерплю. Или день? Надо будет разобраться. Потом.
Глаза красные, как у кролика. Сосуды, конечно, срастутся, а вот радужку жалко. Надеюсь, что люди не стали более внимательными к ближним своим – иначе придется как-нибудь выкручиваться. Потому что ходить под маской слепого или прокаженного мне совсем не хочется, да и вылечить могут попробовать – и что мне тогда делать?
Ладно, со своим лицом я разобрался. Оно у меня совершенно не в порядке, но скоро в этот порядок придет. Вот одежду, откровенно говоря, жалко – я одевался, конечно, не у лучших портных города, зато использовал в одежде собственные разработки. И что стоило заказать обработку на нетленность? Правда, я не думал, что столько «проживу», а потомков не было. Вот и не озаботился. Зря. Теперь щеголяю в каком-то неопределенного цвета тряпье, полном прорех, сквозь которые видна все та же бело-серая пергаментная кожа. И не только, впрочем, сохранность этой части моего организма меня приятно порадовала. Похоже, обычай «следить за сохранностью генетического материала» себя оправдал на все сто.
Хорошо хоть запасная одежда в «походном комплекте» у меня была. Бесформенный коричнево-черный балахон с рукавами, замечательное нижнее белье, темно-серые штаны и рубашка. О сапогах и ремнях я также позаботился. Что еще? Небольшой ранец, точильный набор, малый огнеметный амулет, полотенце, отмычки и прочая походная мелочовка. В том числе – и пара кошелей с деньгами на общую сумму в шестьсот восемьдесят шесть золотых. Круглая цифра. И еще один кошелек, в котором лежало триста четырнадцать монет,– чтобы люди тоже думали, что у меня круглая сумма. Ну и, естественно, лучшие друзья мужчины – камушки драгоценные. Просто... только настоящий мужчина сумеет обменять их по выгодному для себя курсу на еду и лошадей, если сам умирает с голоду и похож на оборванца.
Непонятно, куда задевался браслет-телохранитель, которому я и был обязан своим длительным сном, хотя, если его и украли, мне не жалко. Мне хренотень, обожающая лезть с дурацкими советами, ежесекундно пекущаяся
Так, осталось достать Ключ и уйти в свою личную лабораторию – забрать свои артефакты, оставшиеся деньги и тяжелое вооружение – мало ли с чем я столкнусь на поверхности? Я аккуратно обшарил пол на месте своего гроба. Ключа не было. Зато я нашел маленькую серебряную застежку с гранатом, сильно напоминающую бусинку. Да и запах от нее был знакомый... Похоже, ее уронил тот самый... Та самая... Человек? Не похоже... Да. Сидхе, которая обильно полила меня кровью, сделав мое пробуждение нестерпимо приятным.
2
То есть обладающая стандартным набором защитных, маскировочных и исцеляющих заклинаний и нагло подглядывающая за мной во время занятий любовью. Хоть под подушку прячь, хоть в другой комнате забывай – все равно будет комментировать дурным голосом. Хорошо хоть только у меня в голове.
Значит, браслет и Ключ утащила она – ведь только эти предметы валялись в моем гробу, не впаянные в его сердцевину. Нет, эсси’д’шарме не считается, потому что его достать мог только я. А браслет вообще рядом с моей головой лежал... Найти и отобрать! Наверняка – вместе с жизнью, хотя есть и другие варианты, гораздо более нелицеприятные... Впрочем, если Ключа у нее нет – то можно и не убивать. Даже наградить чем-нибудь – за избавление от браслета. Вот чем – на месте разберусь.
Факелы на стенах и не думали угасать, поэтому детальному осмотру местности совершенно ничего не мешало. Нет, силуэты я и без света вижу, но со светом – гораздо лучше. Так... Не замеченными мною были недоеденные трупики таких же тварюшек, как и та, которая на меня напала. Кто-то порублен на кусочки, кто-то просто убит серебряными дротами. Кстати, дроты я таки забрал – пригодятся еще. Больше ничего интересного мною замечено не было.
Я снова отправился к источнику, уже не пошатываясь. По дороге снял со стены несколько факелов и устроил большой костер – чтобы греться. Следующие полчаса ушло у меня на помывочные процедуры. Я долго плескался под ледяной струей, время от времени делая пару больших глотков и восстанавливая тем свой организм после обезвоживания. Кровь бежала по жилам уже гораздо шустрее. Затем я сдирал при помощи эсси’д’шарме совсем уж омертвевшую кожу. Разумеется, клинок не самый лучший заменитель мочалки, но уж какой есть – такой есть. Тем более что некоторые куски пришлось и вовсе срезать. На всякий случай.
Помывшись и аккуратно соскоблив со своего черепа остатки волосяного покрова, я насухо вытерся и наконец-то переоделся. Какое наслаждение – снова надеть чистую одежду! Не меньшее, чем снова взять в руки клинок. Закинув за спину собранный рюкзак и спрятав меч в припасенные ножны, я направился к ближайшему выходу из подземелья и вскоре обнаружил, что снаружи светит солнце. Я надвинул капюшон на глаза, ибо от солнечного света они начали слезиться – аллергия проявилась, что ли? – прошел мимо горки серого пепла и поднялся наверх.
Вечерело. Я очутился на давно заброшенном кладбище. Судя по всему, здесь никого не было уже довольно долго. Ближайший ко мне надгробный камень упорно притягивал мой взгляд. Попытки хоть как-нибудь прочитать надпись, высеченную на нем, были практически безуспешными, и, лишь водя пальцами по буквам, я смог кое-как прочесть «Х..лет Ду..г..дан». Что-то знакомое... Неужели?
Я еле удержался на ногах, поскольку наконец осознал, что мне кажется странным – когда я в последний раз был здесь, кладбище не было поглощено вековым лесом. Ну совсем. Да и шум города на нем был отчетливо слышен. И запах... Запах... Да.