По эту сторону фронта
Шрифт:
– Это получается, нас здесь собрали для тихого контроля за окружающей местностью? Опять выходит по лесам ползать да в засадах сидеть?
Жан на это тихо возразил:
– Я думаю, если уж приезжает товарищ Сталин, то сюда как минимум пару дивизий НКВД пришлют для его охраны. И они вокруг все оцепят километров на десять в радиусе…
Мы с улыбками переглянулись, а Марат озвучил общее мнение:
– Зачем привлекать к себе внимание движением целой дивизии спецвойск в этом тихом районе? Здесь ведь Западная Украина и агентуры противника тут осталось до черта. А они однозначно заинтересуются такими шевелениями. Начнут копать и в конечном итоге
Я кивал, слушая Шаха, но слова Искалиева не давали покоя. Не так уж и наивно его предположение. А что если вот так? Подняв палец и дождавшись тишины, озвучил доработанную мысль Даурена:
– Хм… может, слегка по-другому? Разумеется, не дивизия. Но вот полк… Полк НКВД, появление которого можно залегендировать поисками крупной банды националистов. Тогда все более-менее складно получается. Смотрите сами: НКВД контролирует дальние подступы, «невидимки», разбросанные по секретам, засадам и патрулям, берут на себя окрестности в радиусе двух-трех километров. А охрана Верховного при этом выполняет свои обычные функции, не опасаясь, что кто-то устроит в момент его приезда огневой налет из орудий.
А потом, стянув с себя гимнастерку, подвел черту:
– Только причины вызова с фронта нашей группы один хрен остаются неясными. И гадать тут можно до ишачьей пасхи. Так что закругляемся. Завтра поставят задачу, и все станет понятно. А теперь – отбой!
Утром к нам, как и обещал, зашел давешний капитан и пригласил следовать за ним в столовую. Но перед этим заставил снять с ремней «вишни» и оставить трофейные пистолеты в палатке. Меня это слегка возмутило:
– Не понял, так нам что, вообще без оружия теперь ходить?
– Никак нет, товарищ майор! Вот специально для вас…
С этими словами кэп стал извлекать из вещмешка уже вложенные в кобуру «ТТ».
– Для нас, для нас… А если эту «игрушку» кто сопрет?
Я покрутил перед носом собеседника эксклюзивным браунингом, предметом мой великой гордости и жгучей зависти остальных. Тут действительно было чем гордиться! Браунинг M1935 HP – это вам не хрен собачий! Мощный тринадцатизарядный пистолет под парабеллумовский патрон был достаточно дефицитной штукой, и свистнуть или выменять этот ствол у меня пытались уже неоднократно. В свое время я его снял со свежезахваченного гауптмана, и терять такой трофей по глупости совершенно не хотелось. Поэтому, бурча и пристегивая к себе кобуру с творением Токарева, я прикидывал, кого из ребят оставить дневальным, для охраны имущества, но капитан развеял мои опасения:
– Не беспокойтесь, товарищ майор! Возле палатки постоянно будет находиться часовой, так что ничего не пропадет.
– Будем надеяться… Только одно не пойму, – затянув ремень и согнав складки гимнастерки назад, я хитро поинтересовался: – А как же вчерашние «невидимки»? У них ни ножи, ни стволы никто не забирал. Наоборот – восемь ящиков с гранатометами подкинули.
Капитан на секунду закаменел лицом, но потом, видно, вспомнив, чьи мы люди, расслабился и сказал с усмешкой:
– Ох и глазастые вы, мужики! Видите ли, те бойцы ночью прилетели и ночью же уехали, поэтому никакой демаскировки не было. А вам здесь днем по аэродрому ходить, под наблюдением сотен глаз. И большая часть этих глаз – иностранцы. Поэтому я сейчас и выполняю распоряжение полковника Гемиладзе. Еще вопросы есть?
– Вопросов – нет.
– В таком случае прошу следовать за мной на завтрак. А после приема пищи я покажу, где находятся ангары, штаб, клуб, туалет, и вообще познакомлю с окружающей обстановкой.
– Хорошо, только порядок немного поменяем – сначала покажи, где тут сортир, а после можно и в столовую.
Капитан усмехнулся:
– Само собой, это – в первую очередь. Заодно посмотрите, какие ватерклозеты для американцев отгрохали.
Туалеты действительно – отгрохали. Обычно с этим не парились совершенно и все гадили в специально вырытый окоп, но здесь я увидел шедевр с десятью посадочными местами и поразившими меня до глубины души поручнями – держаками. Блин, они бы сюда еще унитазы приволокли! Опробовав образцово-показательный сортир, мы в самом радужном настроении двинули дальше. Но осмотреть остальные достопримечательности совместной базы у меня получилось не сразу.
Только закончили завтракать, как появился посыльный и доложил, что майора Лисова требует к себе высокое начальство. Дойдя до кирпичного трехэтажного дома, я после проверки документов был препровожден дежурным в небольшую приемную. Там уже находились виденный мною вчера Григорий Осипович и еще два незнакомых офицера. При виде меня полковник встрепенулся и, попросив подождать, исчез за деревянной дверью, ведущей в соседнее помещение. Через несколько секунд он вынырнул обратно и пригласил заходить. Сделав три шага и услышав, как за спиной мягко хлопнула дверь, я вскинул руку к виску и доложил:
– Товарищ генерал-полковник, полковник Лисов по вашему приказанию прибыл!
Тот, к которому шло это обращение, в свою очередь кивнул и сказал сидящему напротив Гусеву:
– Вот! Наконец-то я услышал от него нормальный доклад! Не прошло и трех лет! А то всегда сначала появляется его хитрая морда в дверях, а потом он ненавязчиво интересуется: «Иван Петрович, к вам можно?»
Серега тут же подхватил его слова, добавив:
– Ну так, товарищ нарком, что значит – школа!
Ах ты грымза, пернато-водоплавающая! Еще скажи – твоя школа! Ну держись! Поправив фуражку, я вытянулся еще сильнее и поинтересовался:
– Товарищ генерал-полковник, разрешите доложить?
Колычев, не меняя серьезнейшего выражения лица, кивнул:
– Я вас слушаю, товарищ полковник.
– Хочу обратить ваше внимание на недостойное поведение генерал-майора Гусева. Мало того что он, пользуясь своим служебным положением, во время полета стырил у меня брикет из сухпая и цинично выковырял и сожрал оттуда всю курагу, так еще теперь пытается присвоить себе чужие заслуги! А я, как вы знаете, к высшим лицам государства, помня субординацию, всегда обращался только по уставу!
Серега после этих слов молча показал мне кулак, а Иван Петрович, рассмеявшись, сказал:
– Я вижу, ты – в тонусе. И это хорошо. Проходи, садись, будем беседовать. – А когда я, отодвинув стул, уселся, добавил: – Небось вчера полночи предположения строили, зачем вашу группу решили здесь задействовать?
– Строили, конечно.
– И до чего додумались?
Я собрался с мыслями и через несколько секунд начал выкладывать наши вчерашние гипотезы. Колычев, слушая, одобрительно кивал, а потом выдал: