По грехам нашим. Книга 4
Шрифт:
Вот уже и Новый год на носу – праздник, по которому я тоскую, может даже больше, чем по 9 мая. В поместье я уже начал вводить традиции празднования главного праздника будущего. Но тут, во Владимире, пока можно было только собраться с друзьями, однако и на это оказалось невозможным. В стольный град собрались все, кто мог хоть как-то держать в руках оружие. Время Х пришло.
Накачивание населения по принципу «вставай, страна огромная, вставай на смертный бой» дала даже чрезмерный результат. Бойцы, да и охочие люди стекались отовсюду. Из Полоцка пришли отряды, из Смоленска, Гомеля и Переяславля, несмотря на то, что последний был под протекторатом Мстислава
Киевский, как и черниговский князь, даже Даниил Романович Галицкий, обещали свои отряды, но в вопросе подчинения были категорическими отказниками. Не научила битва на Калке ничему. Но для массовки пойдет. Тут же можно и грамотно распорядится ресурсами, и направить на отдельное направление, пусть командуют на общее благо.
Какими-то обходными путями, чуть ли не по дорогам снабжения монголов, пришли грузины, ведомые Шалвой. Было их больше тысячи и это самые сорвиголовы, добровольцы, которые ходили в набеги и на турков-сельджуков и на Хорезм. Наемники же из Европы, как генуэзцы, так и датчане с немцами были отправлены в Унжу. Там к присутствию иноземцев уже привыкшие, но во Владимире могли быть очень серьезные проблемы с латинянами. Их пришло вместе со всеми отрядами, ранее находящимися в Унже в моих потешных полках, собралось почти две тысячи.
Собралась такая критическая масса людей в более, чем пятьдесят тысяч ратных, что нужно было срочно куда то эту силу деть. И это еще без учета запаздывающих новгородцев, да и рязанские с муромскими, изяславскими и пронскими полками квартируются пока в славном граде Рязанском. Интересно, но с меня пока так и не сняли обязанности рязанского посла, и вся связь с исполчившимися рязанскими ратниками идет через меня. Не было бы угрозы от монголов, можно с такой силищей и Иерусалим сделать православным, с Багдадом в придачу.
Когда Ярослав, при последней встречи, возлагал на меня ответственность за более чем семнадцати тысячный корпус из всех войск воинских школ, рязанской рати, наемников, балтов, отрядов мери и мордвы, я отказался. Урон чести был, но и я знал, что справится с такой оравой, пусть и большей части дисциплинированного войска, не смогу. Уже осознал и проверил свои силы в полководческом деле. Тысячи три, думаю, под моим командованием, для меня – потолок. Поэтому эту часть общей рати приняли князь рязанский Ингварь и Филипп. Князь Рязани первоначально не хотел идти в поход, но после учений корпуса, свидетелем которых он стал, воспылал ратных подвигов. Много труда стоило Филиппу объяснить князю принципы новых тактик, но в итоге горделивый князь Ингварь, принял условия «своего командования». Он, как истинный политик, думал о вероятном политическом итоге своего участия больше, чем о реальных делах. Поэтому номинальное руководство, как и возможные лавры должны были возвеличить рязанского князя, в то время, как реальное командование было за Филиппом. Я же становился, что-то вроде начальником штаба корпуса.
В самом конце декабря, сразу после Рождества армада из людей, коней, повозок, двинулась в сторону реки Воронеж, куда направлялось и войска хана Джучи. Час икс наступал.
– Осьмь туменов привел хан, - констатировал на общем военном совете Ярослав.
Мое присутствие на таком важном мероприятие было не по рангу. Я не был командующим ни тьмой, или по-монгольски туменом, а командующие более мелких подразделений, не приглашались на такие сходки, исключением были только князья и вожди. Вот и собралось двенадцать человек думу думать, как бить супостата. И как же хорошо, что Ярослав имел понятие о разрушительной силе артиллерии, иначе ничего путного не вышло бы. Битву, может и выиграли, пусть и сомнительно из-за того, что опыта командования таким
Как по мне, так в княжеском шатре было пустое сотрясание воздуха. Все тактики и вероятные маневры противника отрабатывались на долгих учениях неподалеку от Владимира в течении больше, чем месяца. Планы битвы были разработаны исходя из вероятностей действий противника. И наступательные действия, и оборону с организованным отступлением проигрывали и на что-то вроде штабных играх, и в полевых маневрах.
– Сдюжим князь, не сумлевайся!
– бахвалился воевода Воеслав.
– Кто первым идет в татарском войске? – спросил князь, игнорируя победные рулады своего старого и верного сподвижника, который выступал главным критиком всего плана войны, но сейчас принял согласительную позицию.
– Конные, - ответил Филипп.
– Не ханские то вои, да и Субедей ушел до Угедея, - встрял я, так как только вчера вечером пришли новые сведения от Джучи. – Великий князь нужда есть говорить с тобой, ведаешь, о чем.
Ярослав кивнул, он то понимал, что должно произойти, если сепаратные договоренности с Джучи останутся в силе, но все еще сильно сомневался. Большое впечатление произвели на великого князя действия в Булгарии, где эмир собрал большое войско, численно не уступающему русичам, но не смог сдержать монголов на засечной черте. Степняки уже прорвались в пределы Волжской Булгарии и сдерживаются только небольшими крепостицами, которые берут за три-четыре дня.
Человек Азата принес данные, по которым Джучи придерживался старого плана, и вел на убой самых отчаянных монголов, которые могли доставить проблем и для самого хана, который делал ставку на своих степняков и на воинскую систему Хорезма, и для всего его формировавшегося государства.
– Выступаем за утро, - подвел итоги совета Ярослав.
Все стали вставать со своих стульев и степенно кланяясь, князь, удалятся из шатра, бросая на меня как заинтересованные взгляды, так и пренебрежительными. Для части присутствующих я так и не стал своим и, вероятнее всего, не стану. Во все времена новаторы и «возмутители спокойствия» вызывали противодействие со стороны элит, почившей на лаврах былых побед.
– Как так то? Ну что за бардак то такой? – сокрушался я в своем шатре по итогам битвы, которая произошла через три дня после совещания у князя.
Мы имели все шансы встретить противника на марше, если бы грамотно и организованно смогли выдвинуться. Вот он случай, когда расхлябанность, которую не берет в расчет противник, играет на пользу, вот что значит «Бог Русь бережет». Монголы были готовы встретить войско русичей системой засад и наскоков, скорее всего, чтобы не дать большому механизму русского воинства исполчиться и в полной мере провести рекогносцировку. Многие господствующие высоты вдоль рек и протоков были взяты монголами под плотный контроль. Можно было степнякам практически безнаказанно стрелять по приближающимся отдельными отрядами русичам, и создать из рельефа местности систему крепостиц.
Но… за день до битвы, когда мы уже должны были выйти к противнику, но задерживались, пришла аномально теплая погода, и у всех вызывало опасение нахождение рядом с любым водоемом, тем более с рекой у котрой течение быстрее прогоняет лет. Было принято решение не идти по руслу Воронежи, а формировать ее в нескольких местах, пока лед еще держал и уже продвигаться на южном берегу реки.
Тем самым, большинство засад, которые были готовы хитроумными монголами и их союзниками оказались просто не у дел. С другой стороны и дорога на Русь для кочевников была открыта, так как русичи, получалось, обошли своих врагов.