По колено в крови. Откровения эсэсовца
Шрифт:
— Давайте по двое, и...
И тут же замолк, поняв, что все это ни к чему.
— В общем, сами знаете, что делать, так что давайте все туда.
Гот сумел использовать уязвимость танков «Т-34». Дав команду экипажам штурмовых орудий хорошенько прицеливаться в тот момент, когда «тридцатьчетверки» останавливаются для открытия огня (на ходу меткость орудий советских танков существенно снижалась), и поражать их. Уже считаные минуты спустя поле походило на выставку военной техники. Только подбитой. Мы, пробегая по нему, использовали замершие бронированные чудовища для прикрытия — со
— Пальни из наших 8,8-сантиметровых западнее! На меня тут «Т-34» с севера лезут!
Другой голос ответил ему:
— Могу дать залп из шести 8,8-сантиметровых. Ты только сообщи координаты траектории.
Теперь уже чувствовалось, что офицер не на шутку перетрусил.
— Да ты давай, бей всем чем можешь западнее! Они с флангов нас обходят! Понимаешь, с флангов!
Когда мы, пригнувшись, еле-еле вползали в город, «Петрике» заговорил уже другим голосом.
— Давай, подтяни резервную роту на запад. Пусть отсекут русские танки, прорывающиеся с фланга.
— Не могу, — последовал ответ. — Резервная рота необходима на юге — подавить артиллерию русских. Они вот-вот прикончат нас тяжелыми снарядами.
У меня складывалось впечатление, что нас просто заманивали в смертельную ловушку. Русские, контролировавшие участки севернее и восточнее Поповки, разделили силы на северном участке, чтобы с запада нанести нам фланговый удар. С юга они подтягивали артиллерию, намереваясь вынудить нас войти в город или же уничтожить наши орудия прямо на поле. Они уже прибегали к подобной тактике у Тамбова, Александров™, Борисовки и Козбармака. В конце концов, там им удавалось заманить нас, потом отрезать нам пути отхода, а после этого, обрушив на нас бомбы или снаряды, разгромить наши силы или же заставить сдаться.
Наши штурмовые группы представляли собой сборную солянку — все подразделения перемешались друг с другом. Бойцы перебегали с одной стороны улицы на другую, уворачиваясь от бросаемых в них гранат. 2-й взвод соединился с одним из таких разношерстных подразделений под командованием шарфюрера из частей ваффен-СС «Мертвая голова». Там нас было человек 35, кто откуда, часть из «Лейбштандарта «Адольф Гитлер», часть из «Мертвой головы», другие из полков «Викинга». Мы, сойдя с главной улицы, вбежали в полуразрушенное здание универмага. Шарфюрер собрал нас в центре здания и под аккомпанемент разрывов гранат, пулеметных очередей и артиллерийских залпов стал выяснять, что мы собой представляем.
— Сколько автоматов МП-40? — спросил он.
Те, кто был вооружен автоматами, подняли их вверх.
— Сколько винтовок? Сколько снайперских? У кого остались гранаты? Сколько у нас фаустпатронов? Кто военврач? Кто радист?
Тут я поднял руку.
— Вы! Ко мне!
Я занял место рядом с шарфюрером. Обозрев наш пестрый
— Рассчитайсь! — скомандовал он.
Так как я стоял первым от него, то начал с себя.
— Первый!
Расчет завершился, выяснилось, что нас 36 человек.
— У вас взвод? — спросил шарфюрер.
Я ответил, что да, и он велел мне отобрать семерых бойцов. Потом поделил 27 оставшихся человек на 3 группы по 9 человек с расчетом, чтобы на каждую группу приходилось примерно одинаковое количество пулеметов, автоматов и гранат. В этот момент где-то наверху бухнул взрыв, и в следующую секунду угрожающе затрещал потолок.
— Будь трижды неладны эти русские! — рявкнул наш шарфюрер.
Невозмутимо развернув карту, он стал изучать ее, время от времени делая пометки карандашом. Мы стояли и вздрагивали от каждого нового взрыва.
— В северо-западной части города расположена водонапорная башня, — сообщил он. — Вот она и будет нашей целью. 1-му взводу добраться до нее и удерживать до нашего прибытия. Радисту взобраться наверх, оттуда выяснить местонахождение наших танков и артиллерии.
Мне стало не по себе от такого задания.
— Так, задача вам поставлена. Выполняйте!
По лицу Крендла я уже понял, что он сейчас скажет. И тут же зажал ему рот. Мне была знакома эта гримаса, она всегда предшествовала фразе о том, что, дескать, я — снова мишень для русских. Я это и без него знал.
Взводы через служебный вход вышли во двор универмага. Проулок, которым мы пробирались, чудом уцелел в этом аду. Два взвода повернули налево, а один пошел следом за нами направо. В шуме боя мы сумели разобрать, как кто-то из гражданского населения завопил: «Немцы! Немцы!» Уж это словечко нам было знакомо. Видимо, они решили таким образом сообщить о нашем передвижении красноармейцам.
Взвод, шедший с нами, повернул на запад, мы же продолжали двигаться на север, проскакивая узкими переулками, пока не набрели на груду развалин, когда-то бывшую домом. Напротив на другой стороне улицы стоял другой дом, крыша его была охвачена пламенем. Дверь и окна были высажены взрывом. Если смотреть оттуда, где мы находились, оба окна располагались по левую сторону от двери, и станковый пулемет русских вел огонь по улице как раз из ближнего к двери окна. Лихтель через прицел снайперской винтовки пытался рассмотреть, кто сидел за пулеметом, но никак не мог справиться с резкостью.
— Они нас не видели, — заявил Брюкнер.
— Но непременно увидят, стоит нам только подняться, — предупредил шарфюрер.
— Что же, будем торчать здесь, пока бой не кончится? — с улыбкой спросил Крендл.
— Не бойся, не будем, — успокоил его Алум, разглядывая протянувшуюся в западном направлении улицу.
По ней неторопливо полз танк «Т-34», из пулемета обстреливая дорогу впереди себя.
— Ложись! — крикнул Бизель.
Я едва заметил дымный след гранаты, пущенной в нас из гранатомета из дома напротив. Граната, упав на мостовую, взорвалась. Над головой просвистели осколки. Тут же жутко завопил Штотц — кусок бетона угодил ему в левую ногу, точнее, в лодыжку.