По обе стороны сна
Шрифт:
— Правильно, сынок, — кивнул Александр. — Несмотря даже на то, что мы могли бы тут неплохо устроиться, нам это просто не нужно, поэтому поинтересуемся у нашей…
— Мамы, — произнес себе под нос Гарри, даже не подозревая о том, что все их разговоры Майя слышит. Женщине было очень интересно, о чем говорят Березкины, когда думают, что ее рядом нет. Ласка и нежность в голосе детей, вспоминавших ее, меняли женщину. А вглядываясь в души людей, она находила объяснение тому, что для них значит это слово. Даже мальчик, лишившийся всего и не знавший мамы… Майя не знала, как ей правильно поступить,
Самое, пожалуй, сложное решение в ее жизни — отдать свои силы, «вечную» молодость, практически бессмертие за… за что? Рассуждая рационально, обмен смысла не имел, но все дело было в том, что рационально Майя не хотела. Просто не могла и не желала холодно обдумывать что-либо, связанное с Сашей и детьми. «Какое у него мягкое имя — Саша», — мечтательно подумала все более очеловечивавшаяся женщина. — «И когда губы соприкасаются, кажется, что невозможно стоять, хотя диагност говорит, что все в порядке, кроме некоторой тахикардии. Что же это?»
***
Сегодня Майя была не в своей тарелке, что Березкины сразу же заметили. Женщина не могла сосредоточиться, о чем-то задумывалась, подолгу молчала. Александр предполагал, конечно, что происходит, все-таки мальчишкой он не был. Мягко улыбалась Гермиона, видя в Майе те же чувства, что сама испытывала к Гарри, а Аленушка смотрела на женщину с такой надеждой, что… Не выдержав, Майя подошла к Аленке и присела на корточки, вглядываясь в глаза девочки.
— А меня примут? — тихо спросила женщина, как будто продолжая какой-то разговор, и уселась на пол, будучи сбитой с ног девочкой. Не прошло и минуты, как и Гермиона с Гарри присоединились к обниманию Майи.
— Полагаю, ответ ты получила, — со смешком произнес Александр. — Дети, не задушите человека раньше времени.
— Я… — Майя не знала, что сказать. Внутри нее бушевали эмоции, а детские руки и тепло детских душ не давали сосредоточиться даже для того, чтобы что-то произнести. Женщина совершенно растворилась в этих странных, но очень приятных ощущениях. Спокойно и очень ласково… Майя теперь понимала, что значит «ласково», «нежно», просто чувствуя это. Саша улыбался очень ласково, а дети вцепились в нее намертво, все трое. Гермиона и Гарри молчали, только Аленушка шептала одно и то же слово, не останавливаясь, будто молитву… — Саша…
— Оставайся с нами, — улыбнулся поименованный мужчина. — Будем жить, улыбаться и никогда не грустить.
— Это значит, ты… — Майя не могла произнести это слово, будто боясь, что если она его произнесет, то все исчезнет.
— Я люблю тебя, Майя, — отпустивший себя Александр понял все страхи женщины. — Загляни нам в души, я знаю, ты можешь.
— Я уже, — женщина опустила голову, почему-то покраснев, и хотя внутренний диагност затруднялся с диагнозом, женщина не чувствовала себя плохо. Ей было как-то солнечно на душе, так же солнечно, как и, она теперь видела это совершенно точно, Саше. — Я еще не знаю, как называется то, что я чувствую… Иди ко мне, я покажу.
Александра, как и детей, будто бы подхватила какая-то волна, дарившая тепло и нежность, отчего хотелось оставаться в этом потоке бесконечно. В самой глубине того, что люди называют
Когда наваждение схлынуло, Майя обнаружила себя в объятиях Александра, рядом стояли обнимавшие их дети… И на душе женщины было так светло, как никогда еще не было. «Жалко, что только во сне», — услышала она мысли мальчика, полные печали. Казалось, он сейчас заплачет, но Гарри, конечно же, держался, у них было еще немного времени, чтобы побыть… с ней.
Наверное, именно в этот момент Майя поняла, что рационализм ничто, ибо эти объятия, эти полные тепла слова, души, этот взгляд ее… возлюбленного? — это все гораздо важнее и вечной молодости, и могущества, и даже бесконечной скучной жизни. Женщине оставалось только оформить свое решение в те самые слова, которыми пугали ее в далеком детстве. Сумеет ли она? Хватит ли у нее силы духа?
В этот момент сон изменился, изменилась обстановка вокруг, заменившись Залом Испытаний, куда никто при ее жизни не решался вступать. И вот теперь они пятеро стояли на ступенях зала, которого боялся каждый представитель разумных рас, ибо здесь можно было потерять даже жизнь, но можно было и обрести…
— Это Зал Испытаний, — проговорила женщина, обнимаемая тем, кого она всем своим существом ощущала самым близким. — Одно из самых страшных мест во Вселенной… Дети! Ну-ка, мне за спину! — приказала Майя, готовясь встретить испытания, готовясь защитить то, что было ей так дорого, а рядом с ней стоял мужчина. Настоящий мужчина медленно, но верно, задвигал женщину себе за спину.
— Ты готов защитить тех, кого считаешь семьей, это похвально, — равнодушный голос, казалось, звучал со всех сторон. — Но что тебе эта женщина? Отдай ее мне, и я подарю тебе вечную жизнь.
— Зачем мне жизнь, если ее не будет? — спросил готовый к бою Александр.
— А если я заберу взамен твоего ребенка? — поинтересовался тот же голос, заставив Аленку кивнуть и решительно шагнуть вперед, но женщина остановила девочку.
— Ты этого не сделаешь, — твердо произнесла Майя. — Это запрещенный способ, детская душа не может быть предметом обмена.
— Ты права, женщина бездушного народа, — голос внезапно приобрел эмоциональную окраску. — Ты обрела душу, познала тепло… Я спрошу тебя лишь один раз, подумай, что ты мне ответишь, — в этот момент женщина все поняла. Она поняла и приняла те чувства, что бурлили в ней, нашла им название и теперь просто улыбалась своему избраннику. Теперь она знала, как правильно.
— Я люблю тебя, Саша, — каждое ее слово будто тяжелым звоном отдавалось в самом зале.
— Я люблю тебя, Майя, — повторил свое признание Александр, но не успели его слова затихнуть в гулкой пустоте Зала Испытаний, как дети хором сказали своей новой маме самые главные слова.