По-прежнему болен тобой
Шрифт:
Тщеславие ли это? Возможно да, но я направляю его в нужное русло - я подпитываюсь от получаемых эмоций и понимаю, что хоть кому-то нужна, что я не пустое место.
Последняя песня и Юг, не изменяя своим традициям, роняет микрофон на сцену и молча, по-английски, уходит за кулисы. После него, откланявшись толпе уже пьяной вусмерть молодежи, со сцены уходим и мы.
Невыносимо болит спина, руки до сих пор трясутся, пара мозолей порвались даже сквозь пластырь и начали кровить. Отхожу в угол гримерки и со слезами на глазах начинаю медленно снимать ткань на липкой основе со своих пальцев. Больно ужасно,
Жженый пластик, машинное масло… Ян.
Пошатнувшись от неожиданности и сносящих взрывной волной ощущений близости к нему, я едва не падаю.
– Привет, - здоровается Ян.
Чувствую его руку на своей пояснице. Жжет будто огнем аж сквозь футболку.
– Привет, - тихо произношу я и поднимаю взгляд, чтобы посмотреть ему в лицо.
– Ты что тут делаешь?
И меня действительно волнует этот вопрос. Ну, не за мной же он следил, верно?
– По делу пришел, - хмурит брови Ян и, рассмотрев мое лицо, спускается взглядом ниже, остановив его на моих руках и сжатой в кулаке ампуле.
– Куда собралась?
– убирает руку и отступает на шаг.
– Привести руки в порядок, мозоли полопались, - отвечаю я и обхожу парня.
– Солист ваш там?
– указывает на дверь он.
– Да, собирается, - киваю я и, переборов в себе желание спросить зачем Яну Игнат, ухожу.
Обрабатываю руки, причем замечаю, что делаю это очень быстро, словно тороплюсь скорее вернуться и подслушать разговор Яна с Игнатом. Интересно, что может их связывать и что может понадобиться у музыканта Яну? Даже идей никаких нет на этот счет.
Когда возвращаюсь в гримерку, там меня ждет только группа, от Беликова и следа не осталось. Подхожу к Игнату, что-то набирающему в своем телефоне, и задаю расплывчатый, но безумно интересующий меня вопрос.
– Тут парень какой-то тебя искал, вы пересеклись?
– спрашиваю я и мужчина поднимает на меня недовольный взгляд.
– Пересеклись, - фыркает он и встает на ноги. Подходит ко мне вплотную, покручивая в руках телефон.
– Этот чмырь мне телефон чинил, который днем разбил. Козлина не смотрит, куда идет...
Ах, вот оно что...
– Понятно, - чуть улыбаюсь и собираюсь уйти, но Игнат ловит меня за руку.
– Погоди-ка, ты какого хрена выступление запорола, фея?
– он с интересом рассматривает мои израненные пальцы. Его тон спокойный, но я чувствую в голосе некую угрозу.
– У меня из-за мозолей иногда… - начинаю было оправдываться я, но Игнату не нужны мои отговорки.
– Еще раз, ты не попадешь в ритм, - чуть сдавливает мою ладонь, - от меня ничего не получишь и вылетишь из группы, как пробка, поняла?
Сердце пускается вскачь, но отнюдь не из-за страха потерять возможность смывать наркотики в унитаз, а именно из-за боязни лишиться сцены.
– Я взял тебя потому, что в тебе был потенциал, но все чаще ты стала давать промашки и мне это не нравится, - еще больше сжимает пальцы и становится очень больно, но я терплю.
– Еще хоть один сбой и я найду другого барабанщика,
– в глазах мужчины блестит опасность.
– Я поняла, - сглатываю свой страх и киваю я.
– Я могу ехать домой?
– Можешь, - выпускает мою руку из своего плена Игнат.
– Я напишу насчет репетиции, будь на связи.
Молча собираю свои вещи и ухожу из этого места, как можно скорее. В груди предательски давит и хочется плакать. Я хоть и не маленькая девочка, но что-то так обидно стало, что всем плевать на мои чувства, на мое душевное состояние. Словно ты, как машина, должна выполнять свою работу и делать ее регулярно и идеально.
22. Дружеская забота
Выхожу на улицу и делаю пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Даю себе установку: нельзя ныть, нельзя плакать! Над городом сгущается ночь и добраться до дома я точно смогу уже только на такси. Вот это, наверное, самый большой минус выступлений.
Захожу в приложение на телефоне и вызываю такси на адрес клуба. По идее, нужно было сделать это еще в гримерке, но я, мягко говоря, затупила. Прислоняюсь спиной к стене и осматриваюсь по сторонам: у входа в клуб стоит очень много молодежи, целая толпа, планирующая продолжать тусовку и вышедшая просто перекурить и проветриться. Ничего особенного, так даже лучше, чем стоять одной. Со вздохом отворачиваюсь и, почти рядом с собой, замечаю знакомую фигуру.
Ян... Значит, он не ушел...
С задумчивым видом, покопавшись в телефоне, он достает из кармана зажигалку и пихает рядом стоящего паренька. Тот улыбается и протягивает Беликову открытую пачку сигарет, откуда мой бывший парень берет одну, зажимает ее в зубах и благодарно кивает. Затем, медленно подходит ко мне и тоже прислоняется спиной к стене.
– Отличное выступление, - говорит он, будто бы и не со мной. Крутит в руках оранжевую пластиковую зажигалку и поправляет сигарету во рту. То, что я сейчас испытываю, наверное - шок. Самый настоящий.
– Ты куришь?!
– то ли удивленно, то ли все-таки возмущенно вырывается у меня.
То, что меня в нем когда-то особенно привлекло - отсутствие дымящей гадости во рту. Найти некурящего парня редкость в наше время.
– Я курю, ты принимаешь наркоту, по-моему все в порядке, - фыркает Ян, а я ошарашенно замираю, обдумывая услышанное.
– Нас обоих жизнь потрепала...
Беликов улыбается уголком рта и пару раз чиркает по дешевой зажигалке. Подносит ее к сигарете, зажатой в зубах и закуривает. Пытается раскурить, но закашливается, после чего начинает ржать.
– А прикольно, слушай, - смеется он и я вижу, как хитро блестят его глаза.
Молча продолжаю рассматривать его лицо и прокручиваю в голове его слова. Откуда он может знать про наркотики? От Игната, скорее всего…
– Что ты здесь делаешь?
– спрашиваю я, не сводя глаз с дымящегося фитилька.
– Не поверишь, тебя ждал, - улыбается Ян.
– Зачем?
– Прикинь, иду такой сегодня, а навстречу мне твой Игнат, - усмехается Беликов, вновь подносит сигарету ко рту, но останавливается.
– По телефону разговаривает, мол, тест на наркотики всей группе сдавать надо. Мы, типо, музыканты привычные, а вот новенькой надо сказать, как обойти тест без палева.