По прозвищу Малюта
Шрифт:
– Игорь, а ты говорил, что подобное больше не повторится. — Начала меня упрекать Лена после этого.
– Лен, а что ты хочешь? Ты очень красивая девушка, неудивительно, что посторонние мужчины хотят с тобой потанцевать. Куда бы мы с тобой не пошли, ты везде будешь привлекать к себе внимание, мужчины будут к тебе слетаться, как мотыльки на свет. Только сейчас ты сама видела, товарищ майор вежливо пригласил тебя потанцевать, и получив отказ, извинился и ушел.
– Извини, просто я всё ни как не отойду от того раза. А те ухажёры к нам снова не пристанут?
– Нет, не пристанут, не бойся, товарищ Берия сказал, что их после того случая перевели из Москвы, так что они нам больше не помешают.
Вот так успокоив свою жену, мы спокойно допили кофе с мороженым и сытые и довольные поехали к нам в Нахабино. Я спокойно сел за руль, выпил немного, да под хорошую закуску, так что доехал домой спокойно, без всяких происшествий. Что меня радовало, так это отсутствие государственных разбойников с полосатыми палочками. Тут и анекдот вспомнился —
Незаметно прошла зима, дни летели один за другим, я не только гонял курсантов, но и сам бегал вместе с ними, а также проходил полосу препятствий, тропу разведчика и бои в населённых пунктах. Я не только показывал курсантам своим примером, как надо правильно действовать, но и держал себя в тонусе, ведь впереди война и я должен быть полностью готов к ней, хотя бы физически. Также много времени я проводил на полигоне, оттачивая свои навыки стрельбы, в том числе и вслепую на звук и с двух рук. К весне уже четверть курсантов ломала доски и кирпичи ударами рук и ног, прогресс был налицо, да и их общефизическое состояние заметно улучшилось. Курсанты теперь вполне уверенно могли выйти против противника вооружённого ножом, хотя я вдалбливал им, что если есть возможность использовать подручные средства против противника, то не следует их избегать. В конце концов, если противник мастер ножевого боя, а исключать этого нельзя, то курсантам может не помочь их подготовка. На подходе был конфликт на Дальнем Востоке и нас несомненно туда отправят, в этом я ни сколько не сомневался и избежать этого не мог, хотя и хотел. Все мои доводы начальство проигнорирует, а потому я даже и пытаться отказаться от этой командировки не буду. Тут тогда я больше вреда нанесу, чем пользы, просто постараюсь снизить вероятные потери к минимуму, а то что они будут, я ни сколько не сомневался, война есть война.
Халхин-Гол, река в Монголии и название вооружённого конфликта между Японией с одной стороны и СССР и Монголией с другой. Конфликт продлился до 16 сентября 1939 года и закончился поражением Японии. Был спровоцирован Японией, после победы в Русско-Японской войне 1905 года, Япония считала Россию и СССР слабой державой. Само поражение царской России в той войне обуславливалось с одной стороны проблемами с логистикой, слишком далеко от центральной части страны и всего одна слабая железная дорога, да ещё и не до конца. Дорога заканчивалась на Байкале, и для продолжения движения надо было летом переправиться через озеро на пароме, а зимой по льду. Но главной причиной поражения стало откровенное предательства части высшей аристократии страны. Царём Николаем вторым были недовольны все, и поражение в войне играло на руку многим. Также сказалась бездарность многих царских генералов и адмиралов, к примеру прямое предательство генералов Стесселя и Фока при обороне Порт-Артура. Правда были и честные генералы, такие как Кондратенко или Белый, но общая обстановка не позволила выиграть эту войну, хотя Япония заплатила очень дорогую цену за победу в ней. Кроме материальных затрат Япония потеряла примерно в два раз больше солдат и матросов. Именно победа в той войне и заставила японское командование думать, что они легко выиграют и на этот раз, вот только результаты нового конфликта оказались совсем другими. Именно результаты боёв на Халхин-Голе заставили японцев в 1941 году выжидать, не спеша нападать на СССР, а разгром немцев под Москвой окончательно дал им понять, что они не смогут победить.
2 июня 1939 года, Нахабино.
Я не помнил точной даты начала конфликта на Халхин-Голе, не историк я, помнил только, что он был летом 1939 года. Когда он начался 11 мая, то не стал для меня сюрпризом, а через несколько недель, 2 июня, в наш центр пришёл приказ наркома обороны Ворошилова о направлении всех курсантов на Дальний Восток. Хотя курсанты и не закончили ещё весь курс обучения, но во-первых, они приходили на курсы уже из частей, то есть были уже в какой-то степени подготовленными, а во-вторых, они уже отучились 9 месяцев, причём учёба была очень интенсивной, и в нормальных условиях соответствовала минимум полутора годам обучения. Специальный воинский эшелон с курсантами и всеми военными преподавателями отправился 10 июня на Халхин-Гол. Лена держалась до последнего, но когда мы прощались на станции, она расплакалась. Больше всего меня беспокоила её беременность, да, в феврале она залетела, и сейчас я боялся за неё, в её положении нервничать вредно. Я обещал ей не ходить самому в тыл противника, но это только для её успокоения, ведь ситуация может сложиться так, что мне самому придётся отправиться в рейд с моими курсантами. Наш эшелон шёл без остановок, на станциях только меняли паровозы и спустя неделю мы уже выгружались в Улан-Удэ. Стоит отметить, что пока конфликт развивался очень вяло и в основном бои шли в воздухе.
Как мне не хотелось дробить курсантов, но у нас не обычный стрелковый батальон, а потому пришлось делить всех курсантов на взвода, и под командованием командиров взводов отправлять в войска. Проблема была ещё и в том, что у нас не было достаточного количества преподавателей на каждый взвод. Восемь рот по три взвода, это 24, а преподавателей всего 15, это те, кто преподавал специальные дисциплины, да кроме того если честно, то как к примеру сапёр может командовать взводом диверсантов? Хотя они все и прибыли вместе,
В такой обстановке, хочешь, не хочешь, но пришлось моим курсантам начать действовать как диверсанты. Еще в Нахабино, по моей заявке, химики разработали для нас специальные взрыватели, вернее поджигатели. В стеклянной ампуле была запаяна химия, которая после того, как ампула раздавливалась, через примерно полчаса загоралась. Вот в этом я был не силён, просто дал задание головастикам через Старинова, как начальника учебного центра, а кого уже напряг он, был не в курсе, но результат через пару месяцев был. Намешав коктейль из бензина, солярки, масла и жира, получившуюся смесь разлили в бутылки и взяв их с собой, курсанты отправились во вражеские тылы.
Группе сержанта Прохорова повезло, они наткнулись на стоянку японских танков. Половина из них больше походила на танкетки, но и остальные его не впечатлили. Прохоров видел наши Т-28, рядом с его прошлой частью находился танковый полк, в котором как раз и были эти танки. (Т-28, в девичестве Виккерс А6 или Виккерс 16-тонный, средний трёхбашенный танк середины 30-х годов, для своего времени был очень хорошим средним танком.) Если сравнить Т-28 с японскими танками, то те не тянули выше танкеток. (По большому счёту сержант Прохоров прав, основу японской бронетехники составляли танкетки и лёгкие танки типа советского Т-26.) Но в любом случае броня есть броня, даже самый дерьмовый танк или танкетка всё равно имеют броню, пулемёты и орудия и пехоте без средств борьбы с ними будет кисло в бою.
Стоянку техники охраняли четверо часовых, Прохоров не знал, как давно они заступили на свой пост и когда именно их придут сменять, а потому ему со своими бойцами пришлось ждать смены часовых. Спустя три часа появился разводящий с новой сменой. После смены часовых, Прохоров выждал полчаса, пока часовые немного успокоятся после заступления на пост, и затем отправил по два бойца на каждого часового. Хорошо, что часовые не находились всё время в поле своего взаимного зрения, а потому в течение пяти минут удалось беззвучно снять их всех. После этого на моторную решетку каждого японского танка или танкетки поставили по бутылке с адской смесью, и вставив в горлышко ампулу с химическим зарядом, раздавили их. После этого бойцы Прохорова рванули в ночь, примерно через полчаса должны сработать химические заряды и поджечь горючую смесь. Уже когда группа отдалилась от стоянки японской бронетехники на несколько километров, вдали стали разгораться костры из японских танков. Раздавленные химикаты примерно через полчаса с разницей в одну — две минуты вспыхивали и поджигали горючую смесь в бутылке. После чего бутылка или расплавлялась от высокой температуры горения или взрывалась, но в любом случае горящая смесь расплескивалась по поверхность бронированной машины, и попав внутрь моторного отделения поджигала всё на своём пути. Вскоре стали слышны гулкие взрывы и трескотня патронов, это сначала рвались бензобаки техники, а затем начинал рваться от огня боезапас. Позади диверсионной группы уже вовсю полыхало яркое пламя, хорошо освящая тёмную монгольскую ночь, а в отсветах пожара метались фигуры японцев. Тушить горящие танки было нечем, и только под утро они окончательно догорели, еще немного дымя и отравляя чистый степной воздух удушливым запахом гари и сгоревшей химии. Не всем группам повезло так, как группе сержанта Прохорова, нет, дело не в том, что их обнаружили японцы, просто на все группы не хватило достойных целей. За одну только эту ночь диверсионными группами в общей сложности было уничтожено 79 танков и бронемашин, больше сотни грузовиков, полсотни различных орудий и угнано порядка двух сотен лошадей. Личный состав понёс не очень большие потери, но вот техники японцы потеряли очень много.
Утром, крайне злой командир 23-й пехотной дивизии генерал Мититаро Комацубуру, командовавший операцией, выслушивал от своих подчиненных данные от потерь, понесённых его войсками этой ночью от русских диверсантов. Если учесть, что его войска за одну только ночь потеряли почти всю бронетехнику и почти треть артиллерии, то его можно было понять. (В этой операции со стороны Японии было задействовано 87 танков и 124 орудия, и успешно проведённая диверсия значительно ослабила силы японцев.) Его войскам предстояло наступать, а тут в результате удачной русской диверсии, а в том, что это были именно русские, генерал Комацубару ни сколько не сомневался. У монголов просто по определению не могло быть таких частей, а проведённая диверсия ясно показывала, что уровень подготовки противника никак не хуже японских шиноби.