По рукам и ногам
Шрифт:
Ланкмиллер опустился перед гробом и осторожно поцеловал Элен в лоб. Я не видела его лица. И не хотела видеть, потому что боялась до смерти.
Кэри поднялся на ноги и отошел в сторону. На этом тихая прощальная церемония закончилась. За моей спиной послышалось тихо всхлипывание. Алисия беспомощно уткнулась в мое плечо. Она была единственным человеком, который оплакивал Райт.
Остальные скорбели молча.
Дядьки-могильщики принялись за свою работу.
Образовавшийся вскоре холмик оказался сразу же полностью закрыт цветами. Только венки были совсем не траурные, из полевых цветов, белых и синих.
Дядьки ретировались. Доктор Фолиан приблизился и что-то сказал почти Ланкмиллеру на ухо. Я совершенно уверена была, что он не услышал, но все равно кивнул спустя несколько мгновений, и тогда Ричард последовал примеру могильщиков. Я его понимала, он проницательный мужик и хорошо понимает, что Кэри сейчас нужно остаться наедине с собой, а все соболезнования – формальность.
Феликс стоял рядом с нами и, видимо, подбирал слова. Может, не знал, как начать, но эта проблема решилась сама собой. Едва Нейгауз приблизился к мучителю, тот медленно поднял голову.
– Хватит ли у меня сил это пережить? – рассеянно спросил он глядя вроде и на Феликса, а вроде и сквозь; и голос хриплый, глухой от боли, но не утративший своей до костей пронзительной глубины. – Вроде живой, а кажется, тоже умер. Хожу, думаю, разговариваю – все просто по инерции.
Не знаю, насколько выражение Ланкмиллера было образным, но выглядел он точно как труп. Бледный и с жутким взглядом в никуда.
– Ты столько раз уже терял, и я столько раз находил слова, чтобы подсказать тебе, как жить дальше. Поэтому, все, что я должен сказать сейчас, ты знаешь и сам, – Феликс говорил совсем негромко, так что если бы не абсолютная кладбищенская тишина, я бы ничего и не услышала. – Однако, на этот раз все иначе, ты не просто близкого человека потерял, ты потерял смысл своей жизни. Но есть одна важная вещь, которую ты должен прямо сейчас понять. Все мы люди, ошибки совершаем иной раз, как последние дураки. И… Того, что случилось, уже не поправишь, Кэри. Но поверь мне, кое-что в твоей жизни поправить все еще можно, – едва уловимый кивок в мою сторону. – Не упусти этого шанса, я тебя умоляю. Он ведь и последним может оказаться. Потому что потом, если сейчас рукой махнешь, будет еще больнее. Это я вместо твоего отца должен был тебе сказать. А от себя мне добавить нечего. Только время тебе теперь помощник.
Нейгауз развернулся и быстрым шагом направился к дому, даже не дожидаясь ответа.
Всхлипывающей Алисии было не до успокоительных речей – ее саму бы кто успокоил – поэтому она потянула меня за руку вслед за Феликсом, и уставилась непонимающим взглядом, когда я помотала головой.
– Как знаешь, – порывисто вздохнула рыжая. – Только недолго. Ему нужно будет одному остаться потом…
Может, она подумала, что у меня были для Кэри какие-то особенные слова. А ни черта у меня не было. Меня тянуло просто к нему, ровно с такой же силой, с какой и отталкивало. И от этого было жутко больно. И будто я сделать что-то должна или сказать, но не знаю, что.
Дверь за Алисией хлопнула, а я так и продолжала
– Кэри, – вышло болезненно-звонко и перед тем, как я успела все обдумать.
– Ты что-то хотела? – он даже обернулся ко мне, надо же.
– А я… А я не знаю, – сжала кулаки до посинения пальцев и в землю уставилась. – Не знаю, что полагается говорить в таких случаях.
Сколько бы не желала выразить все, что чувствую… Что толку даже пытаться?
Кэри преодолел разделявшие нас два шага и прислонился своим лбом к моему.
Сердце сдавило словно в тисках, и я чуть не взвыла от почти что физической боли.
– Мне нужен был кто-то, кто не будет ничего говорить, – Ланкмиллер прикрыл глаза и тут же возвратил свое хваленое самообладание. – Иди в дом, ветер нечеловеческий.
И я послушно поплелась к двери, спотыкаясь о каждый камень и с детской растерянностью недоумевая, куда теперь девать эту агонию в грудной клетке.
Комментарий к
Если вдруг кому интересно, хо-хо.
http://ask.fm/id140441367/answer/116509067553 – как появилась идея написать «По рукам и ногам»
http://ask.fm/id140441367/answer/116545899809 – связь этой работы с «50 оттенками»
Мурк.
========== Часть 88 ==========
Дом Ланкмиллеров впал в какое-то тяжелое сумрачное оцепенение.
Может, это отчасти дополнялось и тем, что он опустел. Причем совершенно буквально. Вместе с исчезновением наложниц отпала надобность в приготовление еды в прежних количествах и в частой уборке. Поэтому по коридорам шныряло куда меньше людей в серых костюмах прислуги. Их наверное тоже отчасти распустили, отчасти продали.
Из всего дома о моем существовании помнила только Алисия. Она даже притащила ко мне в спальню целую коробку каких-то медикаментов. Доктор Фолиан даже разработал какую-то систему лечения, чтобы после того, как темно-красные полосы на моей спине заживут, не осталось шрамов. Как по мне – дело гиблое и дурацкое.
Все равно они останутся, шрамы эти.
Пусть даже не на спине.
Только поди объясни это рыжей. Она обещала «пытать» меня этими лекарствами в день строго по два раза, как и положено, а возражений даже не стала слушать.
Мне хотелось сбежать. Не так, как раньше: чтобы на свободу. А чтобы просто сгинуть к чертям, но главное, подальше от всего этого дерьма. Хотя на свободу тоже хотелось, что уж там. Но Ланкмиллер мне уже ясно показал, куда следует засунуть это свое хотенье. Тогда какое мне, мать вашу, дело, что он без раны кровью истекает?
Какое мне дело?
Какое мне дело?
Какое дело?!
– Если сейчас же не прекратишь, – неожиданно строго зашипела Алисия, – скажу Кэри, и он тебе руки к кровати привяжет.
Я царапала свои пальцы. И вот уже шестой след от ногтя – до крови. И десятое замечание от рыжей. Правда, впервые – действенное. Слова «Кэри» и «привяжет» подействовали на меня как два удара током. И я молча прекратила, не огрызаясь и не пробуя съязвить, что дело вроде бы не ее. Просто опустила руки и все.