По рукам и ногам

Шеол

– Ну спасибо, а розочка – очаровательна, – я перевела на него укоризненный взгляд.

– О чем это ты? – Кэри мгновенно уловил намек, надо отдать должное. Я стушевалась.

– Ни о чем. Ведь ты не должен помнить. Ты не помнишь. Платье… очень красивое. Спасибо. Не обращай внимания.

Ланкмиллер безукоризненно почуял неладное – да и кто бы не почуял, такую путаницу услышав – и вознамерился в меру жесткий процесс дознания провести. Взял меня за плечи и заглянул в глаза. Даже ни слова не сказал. Вот как он так, а?

– Напоминает

о прошлой жизни, – я говорила тихо и смотрела прямо перед собой. Ему в грудь, то есть.

– Роза? Розмари… – вздохнул он, костяшки пальцев вниз по щеке скользнули.

Внутри что-то оборвалось, и сразу сдавило горло.

Я покачала головой.

– Нет, по-другому назови, как обычно зовешь. Пожалуйста. Сейчас.

– Кику…

– И хватит уже меня мучать, – попытка оттолкнуть Ланкмиллера успешно окончилась, потому что он не ожидал.

– Кажется, девочка моя, ты совсем запуталась, – мучитель обернулся мне вслед.

О, спасибо, что озвучил. И действительно. Дьявольски гадкое это чувство. Но он так серьезно это сказал, почти заботливо и почти сочувствующе.

– И так… тоже не зови.

Ланкмиллер усмехнулся а-ля «моя наложница, как хочу, так и звать буду». И с этим сложно было поспорить.

– Кику, у меня есть для тебя маленькое предложение. Мы на вечере сегодня будем часа три, вряд ли меньше. Как насчет того, чтобы поразвлечься немного? А то заскучаем ведь… – извращенец невозмутимо вернул меня к своему столу одним рывком.

У-у, да так он мне все плечи повыворачивает. И развлечения в его-то понимании… Черт возьми.

Зажимы на грудь? Что ж, я ожидала подобной подлости. Я их даже помню, из того магазина в Шеле. Зачем ему несколько пар, интересно.

– Сама выбери, которые больше понравятся, – великодушно разрешил Кэри.

– Я могу отказаться? – это ведь было предложение всего лишь.

– Если хочешь карающих санкций и применения силы, то всегда пожалуйста.

Ясно. Все в добровольно-принудительном порядке. Ланкмиллер просто генератор ненависти какой-то.

Я скривилась и сразу перешла к выбору. Побыстрее с этим покончить.

Ну, вот эти, которые вибрировать могут – сразу нет. С грузом – тоже не вариант, а пушистые… Такие у нас в бордель кафе повсюду валялись, хозяин закупил по рыночной цене. Выбор свой я остановила на маленьких зажимах, покрытых латексом и вроде слабеньких.

– Уже пора бы начать собираться, так что сразу рубашку задери, – скомандовал Ланкмиллер, проводя пальцем по выбранным мной игрушкам. Я неохотно подчинилась – делать-то нечего. К тому же сиськи мучителю демонстрировать – занятие не из особо привлекательных. – Опа как, – Кэри хихикнул.

– От холода, – монотонно и каким-то низким голосом протянула я, бросая взгляд на затвердевшие соски.

– При работающей летом отопительной системе. Очаровательно. Хочешь, мы уделим им немного внимания?

Я тихонько поперхнулась и залилась краской.

– Ну…

Что ты творишь, дура? Скажи «нет».

«Нет» говори, ну еб твою мать… Из горла не давилось и звука. С Ланкмиллерского лица не сходила мерзопакостная улыбка, о как ему нравится следить за моей внутренней борьбой…

Но ему быстро это дело надоело и он подался вперед, притягивая меня ближе, обвел языком сосок и легонько причмокнул.

– Хозяин…

Я опомнилась, обозвала себя похотливой скотиной и отшатнулась наконец. В голове будто что-то щелкнуло. Это ж надо мне так иногда контроль над собой терять. Даже страшно. Кэри покачал головой, но зажимы все-таки на место пристроил.

– Боишься собственных желаний. До какой степени самоунижения вообще надо было дойти? Чего испуганная такая? Выше нос! Нам сегодня еще корсет предстоит надеть на тебя. Правда, с этим, как и всегда, могут возникнуть некоторые трудности…

Которые? Что, у меня кишки наружу выпадут? Задуши меня, дорогой хозяин, я, может быть, даже, скажу спасибо. А может, и не скажу.

Во мне, наверное, чуть меньше веса было, чем это полагалось, поэтому особых трудностей с тисками вокруг талии я не ожидала, но, оказалось, весьма зря.

Самое интересное началось, когда я выдохнула из себя весь воздух, чтобы Кэри мог потуже затянуть, а вдохнуть обратно уже не смогла.

– Закончили, – радостно объявил Ланкмиллер.

– Как это называется, черт бы тебя побрал? – прохрипела я, даже немного вздрагивая. – Как вообще дышать-то в этой конструкции прикажешь?

Теперь, кажется, я понимаю, почему дамы высшего света штабелями укладывается в обмороки. Чуть повысилось сердцебиение – и все. Ох, это настоящее мучение, кажется, что все внутренности. А я-то думала, что хуже, чем в «Шоколаде» уже не будет. Наивно-то как. На этом фоне даже легкий пока еще дискомфорт от зажимов в сторону отошел.

Завершая мое мучительное облачение, Ланкмиллер мне еще подкладки пристроил, чтобы то, что было у меня на месте груди, казалось больше, и платье чтоб лучше сидело. У него все это время такое спокойное лицо было, и ехидное в то же время, что до смерти хотелось стукнуть. Ему шла такая издевательская серьезность.

Я пыталась по-своему привыкнуть к столь изящному наряду, визуально возносящему меня из самой глубокой помойной ямы в элиту высшего общества. Это было, конечно, показушно и всего на один вечер. Да мне и не хотелось никогда в сливки, слишком условностей там много.

Кэри, сидя в кресле, наблюдал за мной с грустной улыбкой. Это, по меньшей мере, было странно.

– Засмотреться можно. Тебе очень идет, – наконец вздохнул он, откидываясь на спинку.

Я сначала ошарашенно взглянула на него – век ведь комплиментов не дождешься – потом, смущенно, на свои руки. И не узнала их. Кожа гладкая, без следа раздражения от мытья полов или посуды, даже царапин не было. Зато вдоль запястий появились небольшие округлые синяки от его пальцев. Я меняюсь. Неуловимо и фундаментально.