По секрету всему свету
Шрифт:
Путь к избавлению оказался прост до крайности. Достаточно было проникнуть через вентиляционную шахту в насосное отделение, чтобы по широким жестяным трубам, подвешенным под сводами пещер, скрытно пробираться в любом направлении. Первым двигался крысиный лев. Ориентировался он прекрасно. Мало того, что его красные глаза видели в кромешном мраке не хуже кошачьих, так он еще ощупывал путь впереди себя белыми толстыми усами и бровями. Редкие и толстые, они торчали в разные стороны, упираясь во все раньше, чем разжалованный генерал успевал приложиться к преграде лбом. На этих жестких волосищах он скользил вдоль извилистого пути, словно трамвай на дуге или троллейбус на штангах. За ним следовал Буратино, и это несколько усложняло передвижение. Поначалу он гремел локтями и коленками, а когда их обмотали тряпьем, обнаружилось новое неудобство. Буратино то и дело колол шпиона острым, как шило,
Крысиный лев знал свою задачу отлично. И невдолге беглецы вышли в точно назначенное место. Это был учебный центр руководства партии и правительства. Здесь проходило подготовку командование Главстраха и любимого детища Страны Дураков, а также оболванивали тех, кто по долгу службы оболванивал подчиненных и остальное население. Стены учебного центра, словно в сортире, были сплошь покрыты лозунгами, с той только разницей, что выполнены были гораздо аккуратнее, чем это делали туалетные писаки. На лозунги и транспаранты денег в Стране Дураков не жалели, равно как и на торжественные фабричные, заводские и паровозные гудки. Оттого и поговаривали, будто весь пар в стране уходит в гудок, и по этой причине паровозы и пароходы стоят на приколе. Среди лозунгов выделялись несколько. Они сразу бросились Буратино в глаза. "Наши чудеса самые чудесные в мире!" - гласил один из них. "Наш карлик - самый высокий в мире!" - хвастался другой. "Наш прогрессивный паралич - самый прогрессивный паралич в мире!" - заявлял третий.
– Не глазей по сторонам!
– предостерег разжалованный генерал.
– Если ты будешь это читать, то сбрендишь. Я сам когда-то сочинял подобную чушь. Так меня потом полгода лечили от нервного расстройства. На нашем языке сочинение подобной отравы называется "накручиванием мозгов на карандашик".
Буратино попробовал выбросить прочитанное из головы и с ужасом убедился, что это уже невозможно. Эти фразы прочно засели в его деревянной башке из пробкового дуба. И звучали в ней на все лады помимо его воли. Он на личном опыте удостоверился, что с помощью такой чуши собачьей можно действительно "накрутить мозги на карандашик".
– А каковы признаки этого нервного расстройства?
– испуганно проблеял народный депутат.
– Прежде всего расстройство зрения и слуха, - запросто объяснил бывалый друг народа.
– Слышишь то, чего не видишь. И наоборот. А если будешь об этом трепаться, тебя расстреляют как бешеную собаку. А свыкнешься - будешь жить, поживать и деток наживать. Больше в Стране Дураков наживать нечего. Кроме неприятностей, болезней, синяков и шишек.
От такой перспективы Буратино заметно приуныл. Он еле поспевал за своим провожатым, не смея от пола даже глаз поднять. Опасность потерять рассудок была слишком велика. Миновав анфилады залов рисованной пропаганды в ее лучших образцах, беглецы оказались в аудиториях пропаганды звуковой. Буратино не сразу заметил, что в них полным-полно слушателей. Крысы, толстяки и деревянные солдаты офицерского корпуса не шелохнувшись внимали каждому слову. А они описывали счастливую жизнь Страны Дураков. После внезапного открытия депутат остолбенел - ему казалось, что они разоблачены. Но белая крыса силой потащила его дальше.
– Да они, как глухие тетери, ничерта не видят, - успокоила она.
– От этой ахинеи уши вянут, - обратила она внимание народного депутата. Слушать такую ложь в обычном состоянии невозможно. Усваивать ее приноровились во сне. А поскольку спать идеологическим работникам во время занятий запрещается, то они идут на хитрость: рисуют себе глаза на веках. Спят за милую душу, а со стороны кажется, будто таращатся, как надо. Их выдает только то, что они не моргают во сне. Но преподаватель спит точно так же. Просыпаются они в конце лекции. Поэтому пока в магнитофоне крутится пленка, нам бояться нечего. Но ты лучше закрой уши. Не то и тебя сморит в сон.
Несмотря на пропагандистский дурман, донимавший даже Буратино с его деревянной головой, беглецы продвигались довольно споро. Однако депутат скоро убедился, насколько серьезны были предостережения белой крысы. С ним явно что-то происходило. Временами он начисто переставал сознавать себя. Из памяти стирались имена, убеждения, цели. Временами депутату казалось, что он кружит вокруг да около, не в силах выйти из заколдованного места. Ему хотелось спать. Лечь, забыться и видеть счастливый сон: толстую жену с голубыми волосами, толстых деток, свиней с вилкой в спине и петрушкой в
– Оставь меня в покое!
– сонно хныкал депутат.
– Диссидент проклятый! Я на тебя донос напишу товарищу Шушаре!
Окончательно пришел в себя Буратино только в каком-то нарядном зале. Он глянул в огромное зеркало и поразился - предсказание белой крысы сбылось; его большие, чуткие, словно дека скрипки, уши завяли! Они опустились, как лопухи в жарищу, и даже свернулись трубочками. Только теперь он осознал себя должником генерала - не будь того, народный депутат пропал бы ни за понюх табаку. Какая бы это была потеря для демократии! Ему стало стыдно за свое малодушие. Чего доброго, генерал и вправду подумает, что он доносчик, стукач, барабашка! И Буратино решил во что бы то ни стало добиться возвращения белой крысе генеральских погон и всех правительственных наград. А заодно и пенсии. Пока он мучился раскаянием, белая крыса обнюхивала каждую щель. Она что-то усиленно искала. Красота в зале была сказочная - ни в сказке сказать, ни пером описать. И Буратино глядел вокруг, разинув рот. Голубым светом сияли экраны телевизоров. Светились глазки радиоприемников. Задушевными голосами дикторы сообщали о встречах членов партии и правительства с трудящимися заводов и ферм. С парадных портретов добро и требовательно глядели в упор высшие начальники страны. И добрее всех, и требовательнее выглядел генеральный секретарь партии имени Трех Толстяков. Буратино не мог от него глаз отвести. "Будет людям счастье, счастье навека. У дурацкой власти сила велика!" ангельскими голосами выводил невидимый хор. Буратино не сразу понял, что приковало его внимание. А когда разобрался, ахнул: на лбу у генерального секретаря и правителя было необычное пятно, о существовании которого в Стране Дураков, если судить по портретам, никто не подозревал. Его тщательно скрывали фотографы и художники. И добро бы просто пятно - эка невидаль!
– да это было особое: оно переливалось и меняло цвета с каждым новым сообщением. Буратино пошел к нему, как лунатик.
– Что это с тобой?
– удивился, взглянув на депутата, шпион.
В ответ Буратино только ткнул себе пальцем в лоб.
– А!
– понимающе протянула крыса.
– Это пятно - индикатор политической обстановки в стране. За его волшебную силу толстяки и доверили этому пончику власть!
Буратино приблизился к портрету вплотную. Не расчитал и... проткнул пятно на портрете носом. История с нарисованным очагом и куском холста повторилась. На портрете получилась дырка. Из нее подозрительно тянуло сквознячком. Буратино приложился к ней глазом и увидел новый ход. А когда подозвал белую крысу, та завизжала от радости.
– Это именно то, что мы искали! Это же надо иметь такое дурацкое везение! Я на кого попало ставить не буду!..
– Да, а что именно мы искали?
Вместо ответа крыса прогрызла в портрете огромную дырищу.
– Полезай, - сказала она, - и побыстрее. А то, чего доброго, не успеешь.
– А куда ведет эта дорога?
– любопытствовал народный избранник.
– На кудыкину гору, - добродушно пошутила крыса.
– Да неужто ты не догадываешься? Эх, Дурачино, Дурачино! Тебе надо идти до развилки, а там решить, куда свернуть: направо или налево. Налево идет дорога в прошлое. Направо - в будущее. Но ты не очень мучься. Через прошлое ты запросто выйдешь в будущее, а из будущего попадешь в прошлое. Этот путь был закрыт для всей страны, и ты пройдешь по нему первым. И, наверное, здорово поумнеешь назло врагам, на радость папе...
– А куда пойдешь ты?
– спросил Буратино, чувствуя, как нелегко ему расстаться с таким прекрасным другом.
– А я останусь здесь, в настоящем, - отмахнулся крысиный лев.
– В прошлое я не хочу возвращаться, а в будущем для таких, как я, места нет. Так что держи набор костей - я остаюсь кое с кем расквитаться.
И разжалованный генерал протянул ему дружески когтистую лапу.
Буратино поспешил в неизвестность. Дойдя до поворота, оглянулся. Но белой крысы уже не было. Она исчезла, словно и в самом деле только привиделась ему...