По следам «таинственных путешествий»
Шрифт:
12 сентября 1919 года «Мод» покинула свою тихую гавань, а Тессем с Кнутсеном остались на берегу, сложили из сланцевых плит хижину и почти месяц прожили в ней, поджидая, когда станет прибрежный лед. Спустя пятнадцать лет в этом домике побывали советские зимовщики с мыса Челюскин. Внутри все было в образцовом порядке. Консервы и инструменты прекрасно сохранились. Среди вещей нашли визитную карточку Кнутсена и записку, датированную 15 октября 1919 года. В ней два норвежца сообщали: «...мы намерены сегодня уйти в порт Диксон. У нас все в порядке, уходим с запасом пищи для себя и собак на 15 дней».
Тессему и Кнутсену предстоял нелегкий и опасный путь в 1000 километров в самый разгар полярной ночи. В это время только свет луны порой разрывает непроглядную тьму, морозы достигают 40°, а долгие пурги принуждают путников неделями не покидать своих убежищ. Двигаться норвежцам предстояло вдоль кромки берега от мыса к мысу без точных карт, полагаясь на интуицию и опыт.
Весной 1920 года Амундсену удалось связаться с Норвегией, но там, как и на Диксоне, ничего не слышали о его спутниках. Стало очевидно, что с Тессемом и Кнутсеном случилось несчастье...
Пропавших норвежцев безуспешно пытались искать сразу же по горячим следам—летом того же 1920 года. Больше повезло спустя год специальной экспедиции, организованной Советским правительством, несмотря на труднейшее положение страны после только что закончившейся гражданской войны, которую возглавлял опытный охотник и первопроходец Таймыра Никифор Бегичев [95] . Он нашел на мысе Вильда записку Тессема и Кнутсена. «Прибыли сюда 10 ноября, — сообщали путники. — Мы нашли склад в разбросанном состоянии... У нас все в порядке, мы собираемся уходить в порт Диксон сегодня...» Правда, записка эта судьбу Тессема и Кнутсена не прояснила. Они, как выяснилось, живыми и здоровыми добрались до мыса, пополнили свои запасы на 20 дней и 15 ноября продолжили свой нелегкий путь. Тогда многим представлялось, что выяснить что-либо большее вряд ли удастся.
95
Об этом интересном человеке и его удивительной судьбе подробно рассказывается в книге Н. Болотникова «Никифор Бегичев» (М., 1954).
Но уже лето 1922 года принесло неожиданные и очень важные находки. Геологическая экспедиция Н. Урванцева обнаружила примерно в 100 километрах от Диксона всю почту Амундсена и вещи погибших — теперь в этом уже никто не сомневался — норвежцев. В своем полевом дневнике пунктуальный Урванцев пометил: среди оставленных предметов — записные книжки-календари Тессема, его матросский билет и кожаное портмоне с визитными карточками Амундсена и телеграммой о положении экспедиции. На визитных карточках были сделаны приписки рукой Олонкина к заведующему диксонской радиостанцией с просьбой оказать содействие Тессему как старшему в группе в незамедлительной отправке важной телеграммы и необходимую помощь для продолжения дальнейшего пути на родину [96] .
96
Урванцев И. Как мы нашли почту Амундсена // Полярный круг. М., 1974. С. 232—242.
...Неподалеку от полярной станции неутомимый Бегичев (в этот раз он был проводником экспедиции Урванцева) заметил возле самой воды останки одного из норвежцев. В своем дневнике Урванцев дал криминалистически точное описание увиденного. Оно настолько важно, что приведем его полностью: «...человек лежал на высоком берегу метрах в четырех от воды. Скелет был одет в две егерские фуфайки, синюю фланелевую рубашку с карманами. Все заправлено в меховые штаны. Сверху брезентовый балахон. Шапки на голове нет. Недалеко от погибшего валялась рукавичка. В стороне слева лежал разорванный пополам шарф, а справа лыжная палка, изломанная в нескольких местах и связанная шпагатом. Выше по склону лежал промысловый нож. В карманах фланелевой рубашки были найдены патроны, коробка спичек, перочинный нож и маленькие ножницы. Около пояса лежали карманные часы. На крышке гравировка по-английски: «Полярная экспедиция Циглера. Петеру Тессему, корабельному плотнику судна «Америка». В благодарность за его добровольное желание остаться в лагере Абруццкого 1901 — 1905 гг.». На ремешке у пояса висели свисток и обручальное кольцо с гравировкой на внутренней стороне: «Твоя Паулина» (курсив наш. — Авт.). Норвежец отправился в последний переход налегке, оставив все вещи, лыжи и даже винтовку» [97] .
97
О том, как удалось обнаружить останки норвежца, Н. Урванцев рассказал в книге «Таймыр — край мой северный» (М., 1978. С. 56—59).
Документов у погибшего не оказалось. Должно быть, это Тессем, решили зимовщики Диксона, коль скоро возле останков лежали его именные часы и обручальное кольцо. Несчастная судьба! Перенести столько лишений и погибнуть в каких-нибудь 3 километрах от поселка, видя, должно быть, огоньки станции и высокую радиомачту!
Останки похоронили и поставили деревянный крест. В 1958 году жители поселка установили на высоком берегу базальтовый обелиск. Следы второго «почтальона» Амундсена затерялись в белом безмолвии таймырской тундры. Этим как бы подводилась черта под полярной трагедией...
Но спустя одиннадцать лет в шестнадцатом томе фундаментальной Норвежской биографической энциклопедии появляется статья о Тессеме, написанная Сэреном Рихтером. Известный норвежский ученый, проанализировав скрупулезный рапорт Урванцева 1922 года, делает сенсационный вывод: «...поскольку кольцо принадлежало Тессему, русские заключили, что он там же погиб и похоронен около пролива Веги (точнее, около пролива Превен. — Примеч. авт.). Но... кольцо висело на поясе. Кажется маловероятным, чтобы Тессем снял обручальное кольцо и таким образом поместил бы его. Более вероятным представлялся бы такой ход событий: Тессем умер около мыса Приметного, а его товарищ снял кольцо и повесил на поясе, чтобы вместе с часами вернуть семье умершего. В таком случае тот, кто в одиночестве с трудом добрался до пролива и у самой цели встретил смерть, — Кнутсен» (курсив наш. — Авт.) [98] .
98
Richter S. Tessem // Norsk biografisk leksikon. V. XVI. Oslo, 1969.
Доводы Рихтера основывались на старинном норвежском обычае: обручальное кольцо не снимается с руки живого человека. Раз так, то под базальтовым обелиском похоронен не Тессем, а Кнутсен!
В записях Урванцева — точных и подробных — оказались и другие странные обстоятельства, которые привлекли внимание советских исследователей и позволили им вслед за Рихтером высказать несколько других соображений в пользу того, что именно Кнутсен, а не Тессем дошел до Диксона [99] .
99
Все эти доводы подробно изложены в статье Д. Шпаро и А. Шумилова «Путешествие в таймырскую ночь», опубликованной в журнале «Знание — сила» (№ 5).
Во-первых, они отметили, что среди вещей, найденных экспедицией Урванцева в импровизированном складе на реке Зеледеева, не оказалось пи единого предмета или клочка бумаги, принадлежащих Кнутсену. А во-вторых, там же была оставлена очень важная телеграмма Амундсена [100] .
«...Опытный, ответственный Тессем ни за что не оставил бы в складе, — писали по этому поводу сторонники версии Рихтера, — в сотне километров до Диксона, телеграммы своего начальника, которую он должен был бы отправить из поселка в первую очередь. Двойной лист бумаги — не тяжесть, телеграмму, конечно, взял бы и Кнутсен, но он, по-видимому, не знал про нее или не знал, куда она положена...» И делают такой же вывод, как и Рихтер: «...склад сооружал один Кнутсен. Тессем же к тому времени погиб или был болен. А возле Диксона умер Пауль Кнутсен. Он и похоронен на высоком таймырском берегу».
100
O содержании телеграммы и о том, как удалось ее обнаружить, рассказывается в статье А. А. Новиковой и А. И. Шумилова «Неизвестная телеграмма Амундсена и судьба его спутников» (Летопись Севера. М., 1977. Т. 8. С. 158—168). Этой телеграмме Амундсен придавал важное значение, о чем свидетельствует приписка к ней, сделанная по-русски рукой Олонкина: «Г-ну заведующему радиостанцией Диксон. Это та телеграмма, о которой я упоминал в моем письме к Вам и которую прошу отправить по назначению при первой возможности. Если в телеграмме что-нибудь непонятно, то прошу за разъяснением обратиться к г-ну Тессему. С почтением Руаль Амундсен».
После появления этой новой и неожиданной версии мнения историков и исследователей, естественно, разделились. Урванцев,
например, по-прежнему считал, что возле Диксона погиб Тессем. В своей книге «Таймыр — край мой северный» он резонно замечал, ссылаясь на свой богатейший полярный опыт, что Тессем снял кольцо, разумно отбросив ритуальные условности, дабы не отморозить руку. А что касается именных часов, найденных возле погибшего, то, по мнению Урванцева, будь то Кнутсен, были бы обнаружены и еще одни — его собственные.