По ступеням «Божьего трона»
Шрифт:
Установив подати с семьи и с карыся, китайцы вовсе не заботятся о том, чем засеяны поля турфанцев; это логично во всех отношениях, так как только благодаря этому обстоятельству населению этой области и является кое-какая возможность сводить концы с концами. Специальному обложению подлежат только виноградники; но обложение это, по сравнению с их доходностью, должно быть признано совсем ничтожным.
Почва оазисов состоит или из лёссоподобной глины, или из той же глины с песком, и только по окраинам котловины Асса попадаются участки, напоминающие собой солонец. Что же касается до типического лёсса, то его, как кажется, здесь решительно нигде нет; по крайней мере, за таковой мы отказываемся принять даже те толщи красновато-желтой глины, которые составляют почву всей Булурюкской долины.
Почва турфанских оазисов обладает, однако, как кажется, всеми достоинствами лучшего желтозема; тем не менее мелкозем этот, залегая на конгломератах и песчаниках пластами незначительной мощности, все же не может претендовать на такую же точно феноменальную неистощимость, как лёссовые толщи бассейна р. Вэй-хэ, например, или лёссы многих местностей в Фергане. И это хорошо поняли местные жители, практикующие здесь один из интереснейших способов удобрения своих полей, вывозя на пахоту землю целин иногда в громадных количествах. Количество это определяется на-глаз, для каждого земельного участка различно, а поэтому я и не считаю необходимым утомлять внимание читателей какими бы то ни было цифрами и сопоставлениями. Иное дело – назем [навоз].
В России солома ценится мало, в Турфане наоборот. Вот почему турфанец и не станет никогда употреблять ее на подстилку скота. Вместе с тем последнего он держит немного, да и тот только на ночь запирается в хлев, днем же чуть не круглый год бродит по пашням и выгонам. Все это, разумеется, служит немалой помехой для образования крупных запасов назема; однако турфанец и тут приискал себе выход.
Прежде чем загонять скот свой во внутренний двор или в иное какое-нибудь предназначенное ему помещение, он подкидывает туда смесь из рубленой соломы и разрыхленной земли; последняя, благодаря значительному в ней содержанию глинозема, превращается вскоре под ногами животных в липкую грязь, которая, по уверению местных жителей, и обладает всеми свойствами лучшего тука. Земля, вбирающая в себя все животные выделения, а потому более богатая аммиачными солями, чем соломенная подстилка, меняется часто, так что к началу февраля каждый домохозяин располагает уже таким количеством удобрения, которое он может считать достаточным для своих нужд, хотя и свозит его никак не менее 50 возов на один гектар; надо иметь, однако, в виду, что почва готовится здесь не под один, а последовательно под два урожая, так как сперва засевают пшеницу, а затем джугару.
Но почва Турфана, даже помимо прямого человеческого содействия, постоянно обогащается солями в пропорциях, совершенно достаточных для того, чтобы в значительной мере пополнить убыль последних.
Для того чтобы совершенно покончить с вопросом об удобрении полей, я должен еще заметить, что турфанцам прекрасно также знакомы свойства как зольного удобрения, так и гуано, для получения которого в турфанских селениях содержатся даже во множестве голуби; первое свозят исключительно только на плантации табака, второе – на дынные бахчи. Так как птичий помет на всем пространстве Азиатского континента, как кажется, решительно нигде не утилизируется для хозяйственных нужд, то нельзя ли предположить, что турфанцы сами собой додумались до этого интенсивного удобрителя?
В Турфане возделываются нижеследующие хлеба.
Озимая пшеница (кузлюк-будай). Высевается в конце сентября или даже в начале октября; при первых же морозах на поля спускается вода, которая и покрывает ледяной коркой всю землю. Вызревает в конце июня, а иногда и позже.
Яровая пшеница (чигилэ-будай) – безостная, тогда как кузлюк-будай с остью. Высевается в феврале, собирается в мае; после своза пшеницы с поля последнее немедленно же перепахивается под джугару. Яровая пшеница высевается в значительных количествах, озимая очень редко, да и то ввиду тех выгод, которые представляет ее посев для бедных водою хозяйств.
Джугара (ак-кунак). Высевается в начале июня, поспевает в сентябре. Наивысший урожай сам-30 (Ханду, реже Пичан). Идет на корм скоту и в умолоте – на изготовление хлеба; в последнем случае муку джугары мешают наполовину с пшеничной. Стебли джугары служат прекраснейшим кормом для скота и продаются здесь по рублю воз.
Ячмень (кылтырлык-арпа – с остью, ялангач-арпа – безостный). Высевается в ничтожных количествах, потому что требует много воды; зато в Ханду и Ленджине дает урожай сам-60, а в остальных оазисах не менее 40; поспевает в конце апреля начале мая, высевается же одновременно с яровой пшеницей. Перечисленным, собственно говоря, и ограничивается разнообразие здешних хлебов, так как если здесь и высевается просо джинджин и рис, то в таких ничтожных количествах, которые не заслуживают никакого упоминания.
Но, кроме хлеба, в Турфане возделывают следующее.
Хлопчатник. Хлопковые плантации довольно обширны в восточных районах этой области. Почву под него не унавоживают, воды пускают немного. Засевают 24 кг семян на гектар, получают же с него очищенного сырца около 122 кг, что по местным ценам составит около 25 рублей металлических с гектара; но, разумеется, доход этим не ограничивается, так как в распоряжении земледельца остаются еще семена, идущие на корм баранам и стоящие на месте не менее 20 копеек за 16 кг.
Табак. Благодаря значительному доходу, который приносит земледельцу посев табака, плантации последнего составляют здесь удел даже самых малых хозяйств; к сожалению, значительный процент выгод табаководства переходит всецело в карман люкчунского вана, пользующегося правом исключительной монополии в торговле этим продуктом земледелия.
Кунжут высевается с целью получения масличного семени. Хорошо очищенное масло довольно приятного вкуса, но в том виде, в каком его продают в городах Центральной Азии, оно издает резкий, неприятный запах, который при нагревании (стало быть, и при изготовлении на нем пищи) усиливается чрезмерно. При хорошем поливе кунжут дает баснословный урожай, доходящий до сам-200, при недостатке же в воде – едва сам-7—8. Это-то обстоятельство и служит здесь главной причиной, почему его здесь так мало сеют. Никакого специального удобрения растение это не требует, благодаря чему и есть возможность высевать его после яровой пшеницы, т. е. в начале июня.
Один ши семян продается в Люкчуне по 4 фына; десять же ши дают 13 цзиней масла, стоимостью в 6 цяней 5 фынов; принимая даже в соображение, что выжимка масла со сказанного количества семян обходится в 1 1/2 цяня, мы все же получили довольно высокую разницу в один нянь на каждую крю семян, не считая весьма ценных жмыхов, которая, очевидно, составляет тот барыш, который берут себе местные скупщики и торговцы.
Кроме перечисленных полевых культур, в Турфане возделываются еще кое-где люцерна и конопля. Последняя попалась мне только в Пичане. Волокна ее идут на изготовление плохих веревок «чиге-аргамчи», чем занимаются преимущественно дунгане, семя же – на приготовление масла; что же касается приготовления здесь из конопли одуряющего вещества «анаши», то об этом я не мог собрать никаких данных.
Турфан знаменит своими плодовыми и бахчевыми. И груши и яблоки его так хороши, как нигде в Туркестане; но экономическое значение для края имеют все же не они, а дыни и виноград, которые в сухом виде наполняют рынки Джунгарии, Китая и даже Восточного Туркестана, где так много своих дынь и винограда!
Из всех турфанских сортов винограда экономическое значение имеет только один, известный в Самарканде под именем «ханского»; он мелкий, вовсе без косточек и слаще других.