«По своим артиллерия бьет…». Слепые Боги войны
Шрифт:
Утверждают также, что советская артиллерия не могла действовать эффективно, так как средствами тяги была обеспечена едва на 40 %, мол, «германская артиллерия была моторизована почти полностью, а у нас большая часть орудий была на конной тяге». Это тоже придумал Гомер-Жуков, под руководством которого был разработан мобилизационный план 1941 года, отличавшийся истинно большевистским размахом. Указанные в нем потребности, в том числе и по средствам тяги, не удалось полностью удовлетворить даже к 1945 году с американской помощью.
Каждой стрелковой или механизированной дивизии по штату полагался один противотанковый
Механизированному корпусу, имевшему в своем составе 76 гаубиц и 4 зенитных орудия, полагалось 352 тягача. Даже при норме два трактора на одну гаубицу достаточно 156 машин, остальные — передвижные мастерские, эвакуаторы подбитых танков и прочее. Чтобы укомплектовать 30 мехкорпусов, требовалось 10 560 тракторов. Но механизированные корпуса комплектовали в три очереди; к началу войны в 17-м корпусе было 36 танков и 12 орудий, в 20-м корпусе — 93 и 58, в 21-м — 98 танков, 29-й и 30-й сформировать не получилось — тягачи по полному штату им были без надобности.
В корпусной артиллерии было 94 артиллерийских полка с общим числом 3540 орудий; в артиллерии РКГ — 74 полка, 2424 орудия. Нормы их снабжения были еще более щедрыми. По штату от 19 февраля 1941 года на 24 пушки корпусного артполка полагалось 84 трактора и 250 автомобилей, на 24 орудия Б-4 гаубичного артполка РГК — 112 тракторов и 242 машины. Наконец, к 1 июня 1941 года планировалось развернуть 10 артиллерийских бригад РГК, для транспортировки каждой требовалось 165 тракторов.
Немецкие моторизованные батареи 10,5-см тяжелых пушек как-то обходились пятью Sd.Kfz.7 и восемью грузовиками на четыре орудия. Кстати, осенью 1942 года гаубичные полки РГК формировались по штату 08/101: на двенадцать 203-мм гаубиц — 30 тракторов, а пушечные полки по штату 08/111: на двенадцать пушек — 24 трактора.
Батальонные, полковые и дивизионные пушки и минометы, таки да, перемещали лошадки. Для этого, к примеру, в легком артиллерийском полку стрелковой дивизии — 24 орудия — имелась 271 артиллерийская и обозная лошадь, не считая шести грузовых автомобилей, которые для буксировки не предназначались, но вполне могли быть использованы в случае надобности. Конским составом, как показывает маршал М.В. Захаров, РККА была укомплектована на 108 %.
В Красной Армии к началу войны было 274 тысячи автомобилей, еще 303,5 тысячи планировалось «призвать по мобилизации». Причем для обеспечения штатной численностью всех дивизий и артполков хватало 269 тысяч машин.
Вермахт был ближе к идеалу, хотя бы потому,
При организационном планировании, проводившемся в мирное время, эти существовавшие в течение ряда лет трудности были учтены в том смысле, что при определении организации и численности частей механическая тяга заменялась конной повсюду, где это только представлялось возможным с тактической точки зрения (то есть в танковых и моторизованных частях, но и там в качестве буксиров использовали боевые машины. — Авт.). При этом приходилось мириться с тем, что подобные меры влекли за собой увеличение обслуживающего персонала, глубин походных порядков частей и т. д. Особенно большое количество автомашин удалось таким образом сэкономить за счет обозов и тыловых подразделений пехотных дивизий».
Немецкой пехотной дивизии полагалось 62 тягача, но не факт, что все они имелись в наличии, и 930 автомашин, вот только более трети из них были легковушками, а грузовыми — 536. В советской дивизии, уступавшей противнику по численности личного состава более чем на 2000 человек, — 558 автомобилей, но грузовиков 451 (из них 90 в гаубичном артполку). Штат танковой дивизии вермахта предписывал иметь 1402 грузовых и специальных автомобиля, советской танковой дивизии — 1558 (а вот легковых было в 12 раз меньше, чем у «германца»).
В конце концов, можно согласиться, что в связи с массовым развертыванием новых соединений весной 1941 года без продуманной логистики и учета возможностей промышленности возникла нехватка средств тяги и транспорта, причем в значительной мере искусственная: где-то стояли артполки без тракторов, а где-то трактора без водителей.
В декабре 1940 года начальник Главного автобронетанкового управления генерал-лейтенант Я.Н. Федоренко, выступая на совещании высшего командного состава, говорил о массовом выходе техники из строя, о неумении и нежелании заниматься ремонтом, а также о безграмотности начальников, переходящей в обыкновенное раздолбайство:
«Поднятие по тревоге соединения показало, когда отъедешь на 30–40 км от расположения части, то нужно пять дней ездить обратно и забирать нужное, но не взятое, и отвозить взятое, но ненужное. Нужно заранее рассчитывать, что машина должна везти. При проверке вышедших машин оказывалось, что все машины, как правило, не догружены на 300–500 кг, а есть такие машины, которые вмещают в себя 3 тонны, а на них грузится одна тонна. В результате командиры заявляют, что машин не хватает. Нужно заранее, еще в мирное время, рассчитать, что на каждую машину грузить, сколько грузить, и тогда у нас тыл окажется много меньше и машин вместо недостачи будет много излишних».